Андрей Зимний
1
Больше всего на свете маленькая Инн любила зимнюю рябину и Яра.
Яр подцепил заалевшую подкову щипцами, окунул в воду. К потолку взметнулся пар, в кузнице стало жарко-жарко.
Яр-жар, она его так и звала.
– Выйди на воздух, Беляночка, подыши, – сказал он, не глядя на Инн.
А вот он её звал так – Беляночкой. То ли за светлые-светлые волосы, то ли за то, что нашёл в снегу. Инн каждый раз млела, хоть и старалась не подавать виду. Его голос, низкий, раскатистый, всегда напоминал ей отдалённый гром.
Инн мотнула головой. Не из упрямства, а просто потому, что ей нравилось, когда жарко. С того самого зимнего дня, когда Яр вынес её из леса.
Инн не смогла бы рассказать, что случилось. Помнила только холод, и как ветер воет в ветвях ёлок. А потом – Яр несёт её к деревне, завёрнутую в его тулуп. От рубахи на плечах кузнеца, казавшихся необъятными, шёл пар. Инн тогда ещё удивилась, как кто-то может быть настолько тёплым в такую стужу.
– Ну, раз не уходишь, давай помогай, – усмехнулся Яр и поманил к себе. – Полей-ка.
Инн подбежала, зачерпнула полный ковш воды, успевшей нагреться, плеснула на руки Яру. Он потёр лицо, затылок. Инн подала полотенце.
– Постирать пора. Давай я постираю? – робко предложила она.
Не сказать, чтобы Инн росла прилежной хозяюшкой. Родители её давно сгинули, и, сколько себя помнила, девочка жила в доме тётки.
Там её работой нагружали так, что если не лениться, то к вечеру пупок развяжется. Инн крутилась-крутилась перед тёткой, а стоило той отвернуться, как девочка сбегала в кузницу.
Но для Яра она бы постирала. Для Яра она бы что угодно… Инн кашлянула, чтобы не дать этому признанию вылезти из горла.
– Да полно, и дома тебе забот хватает. Сам справлюсь, не привыкать.
– Вот жена была бы, не пришлось бы привыкать, – вкрадчиво сказала Инн. Она, конечно, знала, что бабам первым про свадьбу заговаривать негоже, но с Яром-то! Он поймёт, он плохого не подумает. А Инн уже почти взрослая. – Почему у тебя жены нет?
– Есть у меня уже одна девочка, за которой глаз да глаз, – засмеялся Яр, опустил тяжёлую ладонь ей на макушку и растрепал волосы, с таким тщанием заплетённые в косы. – Куда мне ещё?