Вирсавий Легонтович назвал себя, чем вызвал на лице привратника некоторое подобие улыбки.
– Кто-кто? Извольте обождать, нам нужно свериться со списками, – и он заковылял обратно в вагончик.
Вирсавий Легонтович не ожидал такого сервиса. В некотором роде он был мизантропом: любил отдыхать в малолюдных местах, в диких уголках природы, мирясь с некоторыми неудобствами и странностями, неизменно присущими такому отдыху. Нельзя сказать, что он обожал одиночество – это претило его натуре. Но его душа просила отдыха именно в таком затерянном уголке, и он еще не терял надежды разделить свой досуг с привлекательной и, желательно, молоденькой единомышленницей.
Прошло минут десять, пока привратник опять не появился из вагончика. Ворота открылись, и машина Вирсавия Легонтовича, проехав метров пятьдесят, остановилась перед небольшим двухэтажным зданием. В зеркале заднего вида маячил привратник, не сводивший глаз с автомобиля нового отдыхающего.
И если Вирсавий Легонтович тогда не особенно заострил свое внимание на посматривающем ему вслед страже ворот, то о Петровиче этого сказать было нельзя. При виде большой и, наверное, дорогой машины, он внутренне весь подтянулся и напряг все органы чувств, провожая ее пристальным оценивающим взглядом. Его простая жизненная философия подсказывала, что, возможно, здесь есть чем «смазать свое подзасохшее бытие».
Частный пансионат «Мшистые камни» располагался в оштукатуренном и выкрашенном в розовый цвет двухэтажном здании. На первом этаже находилось кафе, куда вела открытая дверь с занавесью из бамбуковых палочек. Перед кафе была терраса, где в тени сосен стояли две скамеечки и небольшой столик. Деревянная лестница с ажурными перилами вела от террасы на второй этаж, где находились шесть номеров для отдыхающих и комната администрации.
Вирсавий Легонтович поднялся на второй этаж – стены здесь были обшиты деревом, источавшим смолистый аромат. Первая дверь налево вела в администраторскую комнату, куда, постучавшись, и зашел отставной полковник.
В комнате за столом сидела женщина, в цвете той благородной красоты, которая отличает дам постбальзаковского возраста, умудренных жизнью и прошедших через тяжелые утраты. Ее волосы были гладко убраны, и их легкая окрашенность не скрывала седины. Образ гармонично дополняли очки в изящной оправе, и все это вместе производило впечатление уверенности и надежности, что вполне соответствовало ее внутреннему душевному устройству. Годы, укравшие молодость, благосклонно одарили щедрой порцией житейской мудрости и бытовой смекалки, которые способствовали поступлению на должность администратора частного пансионата «Мшистые камни».