- Чего тебе дать-то? – Ирграм сделал еще один шаг назад.
Осторожный.
- Дай! – взвыло с трех сторон. А к Ирграму устремились тонкие
плети тумана. Они ползли по земле, стесывая о нее белесые
чешуйки.
И прикосновение липкое Ирграм ощутил всей кожей.
- Дай, дай, дай…
Вой подхватили твари там, в тумане, то ли далеко, то ли близко.
Вот спрашивается, надо ему было сюда соваться-то?
Ирграм оскалился и заворчал.
И тварь затряслась, заволновалась. Поверхность её пошла
рябью.
- Убирайся, - Ирграм стряхнул очередное щупальце, слишком
жидкое, чтобы удержать его, но все же куда более плотное, чем
положено тому, что сплетено из тумана.
Одно.
Два.
И тварь окончательно определилась. Туман колыхнулся. И стал…
гуще?
Оно втягивала в себя то, что выпустило прежде, стремительно,
распахивая белесые пятна-провалы. И туман, наполняя мягкое тело её,
придавал ему цвет.
И форму.
Пузырь опал.
Потянулся.
Выпятил короткие конечности, которые несколько мгновений просто
шевелились, не способные дотянуться до земли. Но вот прорезались
суставы. И острые когти впились-таки в моховую подложку. Тело же
стало тоньше.
Легче.
Червееобразней.
Зыбкая поверхность стала молочно-белой. И на ней проступили
горизонтальные полосы. Броня? Вероятнее всего. Пластины обрели
подвижность, и когда тварь шевельнулась, свыкаясь с новым телом
своим, они коснулись друг друга с тихим мерзковатым шелестом.
Многоножка.
Да, пожалуй, оно стало походить на огромную многоножку.
- Дай… - эхо чужого сознания звучало в голове. А многоножка
медленно сворачивалось. И разворачивалась, пока неспешно, неловко,
заваливаясь то на один, то на другой бок. Конечности её вязли в
земле, и она выдергивала их с раздражением.
Ирграм наблюдал.
И за тем, как обрастает чертами приплюснутая, прикрытая броней,
голова. Вот лопнула пленка, прикрывавшая пасть. И остатки её
образовали тонкие гибкие щетинки. Вытянулись, загнулись крюками
жвала. И зашевелились, захрустели протяжно.
- Дай… - шелест вытеснял прочие мысли.
А многоножка, окончательно осознав себя, скользнула навстречу. И
только тогда Ирграм очнулся.
Вот… погань! Явно ментально воздействовала.
Он зарычал.
И шарахнулся, уходя с линии атаки. Тело сама скользнуло на
землю. и по земле. Ирграм животом ощутил, что неровность камней,
что жесткость корня, выпершего из земли. Какая-то ветка впилась в
кожу, но та была слишком плотной, чтобы прорваться.