– Ты говорил, что это нервное. Почему? – напомнила я недавнюю оговорку шута.
– Потому что я не знаю, как теперь себя с тобой вести, – почти сразу ответил Лель. – Видишь ли, в последние годы почти никто не знал меня в двух образах. Людям всегда доставалось что-то одно.
Я несколько секунд стояла, барабаня пальцами по спинке своего кресла, а после все же обошла стол и села в соседнее с Лелем. Незачем ставить дополнительные преграды.
– Дело не в Мастере. Дело в том, каким я его… тебя увидела тогда.
– Испугал.
Это было утверждение.
Короткое. Правильное.
– Испугал… Впечатлил дальше некуда.
– Ты хорошо держалась, – вдруг хмыкнул он, пристально глядя на меня невозможно синими, пронзительными глазами. – Практически все мои знакомые леди в такой ситуации свалились бы в обморок.
– Тогда повезло, что у твоего реципиента крепкие нервишки, – чуть суховато отозвалась я, сжав пальцы на подлокотнике.
– Несказанно, – серьезно согласился со мной… Мастер… да, пожалуй, уже Мастер.
И снова молчание. Он смотрел на меня, я на него, периодически блуждая взглядом по комнате. В голове столько вопросов… и одновременно пусто. Мне хочется все-все-все о нем узнать, но я сомневаюсь в том, что можно и, главное, что допустимо спросить.
Виски заныли, и я с тихим вздохом коснулась их подушечками пальцев.
– Я тебя слушаю. – Лельер первым сделал этот шаг.
– М-м-м… – неопределенно протянула я, стараясь собраться с мыслями. – Как тебя зовут на самом деле?
– Так и зовут. – Он открыто усмехнулся и взъерошил светлые волосы. – Лельер Хинсар – последний белый феникс к твоим услугам, Юленька.
– Значит… Два облика, два имени. Лель и Хин.
– Так точно.
– И какой облик настоящий?
– Смотря что считать настоящим, – уклончиво ответил Лель, но, поймав мой осуждающий увиливание взгляд, все же уточнил: – Тебя интересует то, как я выгляжу сейчас и что тут иллюзия?
– Да.
Он щелкнул пальцами, черты лица снова размазались, открывая чуждые моему взору, острые черты Хина. Он чуть улыбнулся и сказал:
– Вот – настоящий.
– Понятно…
Наверное, стоило быть более красноречивой, но сейчас… эх, я только нервно сцепила пальцы и, опустив глаза к полу, замолчала.
– Разочарована? – спустя какое-то время спросил он.
– Нет, скорее, добавилось вопросов. Тебе ведь… сколько? Прости, забыла.
– Я очень молод для белого феникса. Мне двадцать семь… вроде рассказывал.