Скорей! Раз-два-три – ничего не произошло. Я тоже владею приемами самообороны.
(буквально)
Резкая, душная волна. Я слишком восприимчива. Чужая энергия затекает в меня, действует, перепутывается с моей, и поэтому им так просто захотеть подмять меня, взять. Мне это не оскорбительно – ведь я понимаю, как это происходит. Понимая, уже наполовину прощаешь. Опасны ли такие вещи? Не знаю.
(щекотка)
Что еще я думаю обо всем этом? Думаю, физиология – это вещь, заслуживающая учета.
Лишь. Но не уважения.
Все, что связано с физиологией, меняется ежемгновенно, непрерывно, непредсказуемо. Было одно и – вдруг – совсем другое. Была плоть, стало стекло. Был железобетон, и вдруг какая-то ряска, пруд, кувшинки.
Парадоксальным образом это не имеет отношения к биологии времени, это совсем ничего не говорит о возрасте; это биология каприза, биология парадокса, и она о каких-то непознаваемых оттенках тех персон, которые вываливаются из меня.
В микроситуациях возбуждение переходит в щекотку смеха и обратно; эротические потребности в пиковый момент неожиданно вытесняются потребностью в юморе, а потом опять обналичиваются как сексуальность. Смех – интеллектуально-сексуальное удовольствие. Здесь азарт и свобода и дичь. По этому пути можно зайти очень далеко.
Экстремальные комикадзе чем-то близки сексуальным маньякам. Думаю, им было бы о чем поговорить, догадайся они назначать друг другу свидания.
(возможно)
Умру от смеха. Возможно, публично.
(двенадцать тысяч)
Я влетаю в кафе. Беру «Американо» и зачитанный прошлогодний номер иллюстрированного еженедельника. Какая-то статейка предлагает мне расчет количества прожитых мною дней. Стоп, не волноваться. Кофе отпивать мелкими глотками, больше имитируя трапезу. Прилагающуюся шоколадку площадью 4 см2 спрятать в карман.
По приблизительным подсчетам, я прожила 12 тысяч дней. Не уверена, что была занята чем-то стоящим все эти дни. Как минимум половину срока я проспала или проболела. Дни были потрачены в полупустую. Бездна канула в другую бездну. Из бездны в жуть перелетая…
Я чувствую резкую слабость и сейчас буду в полуобморочном состоянии [сколько проходит времени, я не знаю]. Еженедельник не балует удачными иллюстрациями. Питаться этим нельзя.
Но у меня уже нет сил выскочить в киоск «Союзпечати». К счастью, на деревянных рейках у входа я замечаю рекламные брошюры какого-то турагенства и веер открыток, которыми можно перекусить – не бог весть что, но на пару-тройку часов мне этого фастфуда хватит.