Было десять утра, а она все еще спала. Солнце пробивалось сквозь окно, принося со своими лучами уличный шум: воскресный перезвон бутылок в сумках молочников, совершающих обход района, голоса мальчишек – разносчиков газет, перекрикивающихся друг с другом, цокая каблуками по тротуару и рассовывая по почтовым ящикам свернутые газеты с кроссвордами, прогнозом погоды, спортивными новостями и новостями скандальными, которые будут сладострастно и вместе с тем лениво обсуждаться за тарелкой с беконом и помидорами, под кружку крепкого сладкого чая.
Артур повернулся к Бренде, грузно лежащей рядом с ним, и сел, чтобы рассмотреть ее получше. Она бесшумно дышала, волосы рассыпались по подушке, груди, высовывавшиеся из комбинации, прикрывала полная гладкая рука, словно в попытке защититься от чего-то, испугавшего ее во сне. Артур услышал, что в спальне на противоположной стороне лестничной площадки играют двое ее детей.
– Это мой медвежонок, это наш Джеки, – говорил один. – Отдай немедленно, иначе скажу маме.
В ответ донеслись приглушенные угрозы другого, не желавшего расставаться со своей добычей.
Артур блаженно скользнул под одеяло.
– Бренда, – негромко позвал он, – вставай, цыпленок, просыпайся.
Она повернулась и прижалась лицом к его груди.
– Сладкая ты моя, – прошептал он.
– Который час? – невнятно пробормотала Бренда, обжигая его кожу своим горячим дыханием.
– Половина двенадцатого, – соврал он.
Она вскочила с кровати – на одной щеке следы от смятой простыни, карие глаза широко открыты.
– В своем репертуаре, да? – взвизгнула она. – Из всех вралей, которых я когда-нибудь знала, ты самый бессовестный.
– Ну да, приврать я всегда любил, – ухмыльнулся он. – И у меня это недурно получалось.
– Врали долго не живут, – парировала Бренда.
– Ладно, сейчас только десять, – признал он, потрепав ее по затылку.
– Ну и денек вчера был, – вспомнила вдруг Бренда и засмеялась.
Его память тоже ожила. Пойла из него наружу вышло больше, чем из Болтуна, потом он скатился с лестницы и заблевал какую-то парочку.
– Кажется, тыща лет прошла. – Артур засмеялся, обнял любовницу за плечи, поцеловал в губы, потом в шею, в грудь, прижался ногой к ее бедру. – Ты у меня такая красотка, Бренда. Давай-ка ляжем.
– Мам, – донесся до них чей-то жалобный голосок.
Бренда оттолкнула Артура.