Следом за ней семенил какой-то рослый подсос — судя по форме
такой же ученик академии, как и сама красотка. Я засмотрелся на
шикарную блондинку и упустил из виду тот момент, когда кабанчик,
проходя мимо, дерзко оттолкнул с дороги Стасю.
— Ах ты с-сука дырявая, — процедила сестрёнка, едва не упав.
Как ни странно подхватить её успел не я а Киреева — судя по
выражению лица она даже сама не сообразила что сделала, действуя
чисто на автомате.
— Чё сказала? — кабанчик Стасю услышал и остановился, круто
развернувшись на месте. — Как ты назвала Анастасию Анатольевну?
Ох, твою мать, да что ж такое-то? Почему нас со Стасей в
последнее время постоянно преследуют какие-то грёбаные приключения?
Причём что самое обидное мы в этом почти даже и не виноваты.
— А ну извинись перед Анастасией Анатольевной, челядь, —
процедил кабанчик, приближаясь к Стасе и Марие.
Внимание окружающих, которые уже заметили что происходит
какой-то нездоровый движ и вовсю наблюдали за развитием событий его
только подзадоривало — походу этот тип был из тех кто любит
покрасоваться на публику. Ну или он просто пытался выслужиться
перед этой, как её… Анастасией Какой-то-там, во.
— Что происходит, Антон? — голубоглазая красотка наконец
обратила внимание на потуги прихлебателя, приблизившись к нам. — Ты
смеешь задерживать меня — надеюсь у тебя для этого имеется веский
повод.
Ух ты, вот это превосходство во взгляде и манере речи — чёрт,
вроде бы она выражается крайне сдержанно но при этом складывается
впечатление, что говорит не о человеке а о каком-то прилипшем к
подошве куске дерьма. Таким тоном даже банальное «спасибо»
прозвучит как самое страшное оскорбление.
Вау, да эта девица просто таки ходячая иллюстрация того о чём я
размышлял ранее — настоящая родовитая дворянка, привыкшая смотреть
свысока на всех вокруг и считать себя чуть-ли не центром всего
мира. Совершенно наплевав при этом что официально на сегодняшний
день в Последней империи все люди вроде как должны быть равны между
собой.
— Антон, я ожидаю твоих оправданий, — требовательно произнесла
Анастасия, не удостоив нас со Стасей и Киреевой даже короткого
взгляда, будто мы были невидимками какими-нибудь.
— Анастасия Анатольевна, эта плебейка посмела оскорбить вас
грязными словами, — живо наябедничал Тоха, ткнув в Стасю толстым
пальцем-сарделькой. — Я не мог остаться в стороне и потребовал от
неё извинений.