Долгое время имел серьезное влияние на царя. Как, например, судили за границей о фигуре Адашева, видно из рассуждений польского примаса Карнковского в его беседе с русским послом царя Федора Лукой Новосильцевым; «У прежнего государя был Алексей Адашев и он Московским государством тоже правил (имея в виду Бориса Годунова. – Авт.)». На что сам Новосильцев возразил: «Алексей был разумен, а этот не Алексеева верста: это великий человек, боярин и конюший, государю нашему шурин, государыне брат родной, а разумом его бог исполнил всем и о земле великий печальник».
Вероятно, неспроста таких людей, как Адашев и Сильвестр, Грозный заменил на других, в том числе и на Бориса Годунова.
Итак, второй: Сильвестр. Сильвестр нам известен по удивительному памятнику – «Домострою». Он был также в числе Избранной Рады, но приобрел влияние на Ивана, когда был его духовником. С начала 1570-х гг. протопоп Благовещенского собора в Москве. Даты его рождения и смерти неизвестны, хотя известно, что жизнь свою закончил в Соловецком монастыре, куда был сослан по обвинению в отравлении жены Ивана IV Анастасии.
Если доверять записям Курбского, Сильвестр появился перед Иваном сразу после принятия им царского чина и женитьбы на Анастасии. А период этот сопровождался чередой пожаров в Москве.
3 февраля 1547 г. состоялась царская свадьба, а 12 апреля вспыхнул первый сильный пожар, 20 – второй, 3 июня упал большой колокол – «благовестник». 24 июня загорелась церковь Воздвижения на Арбате, сопровождалось все сильной бурей, горело все село до Москвы-реки, вспыхнул верх Успенского собора, и огонь перекинулся на крыши царского двора, Благовещенский собор. Выгорела вместе с оружием Оружейная палата, Постельная палата и казна, сгорел митрополичий двор. Едва не задохся от дыма митрополит Макарий, который вышел, шатаясь, из собора, неся образ Богородицы. Сгорели кремлевские монастыри – Чудов и Вознесенский. Великий князь и царь с женою и боярами спаслись в селе Воробьево.
В народе началось брожение, толпа кричала про «волшебство и чародейство», а в середине XVI века это было типичным обвинением. И обвинение шло в сторону княгини Анны Глинской и ее детей. Чернь требовала расправы и сумела убить князя Юрия Глинского – дядю царя, требовали и остальных, подступая к царскому дворцу в Воробьеве.