Версия о «поражении» русских войск в Бородинском сражении построена: во-первых, на цифрах потерь сторон – утверждается, что потери русских были значительно больше, чем у французов; во-вторых (и это – самое главное), на отступлении русской армии после сражения и занятии Москвы армией Наполеона. При этом нереализованному намерению Кутузова «защитить Москву» придается абсолютный и безусловный характер. Однако первая часть аргументации, используемой сторонниками данной версии, вовсе не представляется очевидной. Цифры потерь сторон, равно как и численность сторон перед битвой, остаются предметом дискуссии, очень далекой от завершения. Л. Л. Ивченко выражает немалые сомнения в том, что Кутузов решился отстаивать Москву во что бы то ни стало, так как применительно к Бородинскому сражению приходится говорить об «отсутствии простого равенства в силах: превосходство за счет ополченцев не в счет». Лидия Леонидовна справедливо полагает, что непримиримые критики Кутузова в любом случае нашли бы повод для новых нападок на него: «Сейчас Кутузова упрекают в том, что он не добился победы при численном преобладании, а если бы он ввел в бой ополченцев, то, вероятно, его обвинили бы в том, что он бросил в сражение необстрелянных и необученных людей». Она также не находит «достаточно оснований утверждать, что Кутузов, решившись на эту битву, собирался отстаивать Москву до последнего солдата, не имея сведений ни о резервах, ни о поддержке фланговых армий».[63] Констатируя господство концепции Н. А. Троицкого, многие утверждения которого превратились в аксиомы, в современной российской историографии войны 1812 г., Ивченко задается «вопросом: почему столько веры на слово автору монографии о М. И. Кутузове профессору Н. А. Троицкому, который большую часть жизни изучал проблемы народников?». Со своей стороны, она предлагает «признать» отсутствие «самого главного источника для создания «сбалансированного» научного знания о тех далеких событиях – рассказа о них самого М. И. Кутузова с учетом мнений своих оппонентов». Ивченко уверена «в том, что, если бы Кутузову было отпущено еще несколько лет жизни, он бы легко справился со всеми своими оппонентами и нашел бы убедительное объяснение всем тем обстоятельствам, над которыми почти два столетия ломают головы специалисты».