С каждым годом жить становилось тяжелее. Валентина с матерью стали вскапывать во дворе землю, сажая картошку, и пилили засохшие деревья, заготавливая на зиму дрова. Делали они это вдвоем: уставшая мать и маленькая неокрепшая девочка, желавшая как-то угодить родительнице.
За несколько месяцев до окончания войны прибыл отец. Мать и дочь были счастливы и думали, что его демобилизовали навсегда и, наконец-то, им станет легче жить. Но оказалось, их морской полк перегоняют с дальневосточного фронта на запад в сухопутные войска, и командование дало ему возможность проведать близких. Он переночевал, а утром встал, обнял обеих, поцеловал и уехал.
От отца, как и раньше, они получали письма, даже чаще, чем когда он был на дальневосточном фронте.
Прошло девять месяцев. Мать, беременную, отправили в роддом. И в самый канун дня победы над врагом у них родился сын. В это время Родина ликовала: фашизм побежден. А в дом пришла повестка: явиться в военкомат.
Валентина пришла по вызову. Ей вручили предметы, оставшиеся от отца: планшет офицера, две фотографии – жены и дочери и незаконченное письмо: «Скоро буду с вами, мои ро…»
Несколько дней она не говорила матери о нагрянувшем горе. И только когда та привезла новорожденного домой, Валентина показала ей извещение о гибели отца. Мать охнула, присела на стул, обхватила голову руками и запричитала:
– Доченька, как же мы будем с тобой дальше жить? Дитя кормить надо. Дом разваливается. Тебе надо школу закончить, в институт поступить.
Валентина хотела успокоить маму, но горький спазм сковал ее горло. А маленький братик громко плакал, будто тоже узнал, что отец погиб.
Сдав с отличием экзамены за девятый класс, девочке пришлось пойти работать на завод.
Враг прорвался на территорию России. На границе шла ожесточенная окопная война. Бойцы отражали натиск неприятеля, и его наступление захлебывалось. Но он продолжал стрелять по ориентиру – высокому сухому дереву с большим журавлиным гнездом.
Сержант Журавлев (фамилия у него была такая) решил спилить дерево. Только подошел к нему, услышал не то стон, не то плач на макушке, где было гнездо. Он полез наверх и обнаружил в гнезде двух журавлей: один был мертв, видно, в него осколок снаряда попал или пуля угодила, а другой лежал на нем еще живой, очевидно, не хотел бросать погибшего друга. Был он обессилен и недвижим, наверно, уже много дней не ел и не пил. Птица даже не испугалась при виде человека. Он взял журавля и, держа его одной рукой, стал спускаться с дерева. Солдаты, оказавшиеся рядом, смеются: «Сержант Журавлев свою журавушку нашел». И правда, это была самочка.