– Как соседка моя, Улька, – усмехнулся Петька, – тощая, смотреть не на что. Две доски сбиты, да она прибита.
– У – ЛЬ – Я – НА! – чётко поправил Борька. Он сердито хмурит брови, затем хватает пакет, пихает туда колбасу, сыр, конфет, рыбу, суёт его Петьке в руки. Вновь закрывает бутылку пробкой, в которой плещется ещё больше половины водки, тоже даёт её гостю. – Иди, угости Маньку. Устал я от тебя, спать хочу.
Петька растерянно встаёт, прижимает пакет к груди
– А чё мне Манька, – рассуждает, – пришлю, пусть моет, для друга мне ничего не жалко.
– Иди, – машет рукой Борька.
Петька уходит, он живёт в квартале от Борьки.
Оставшись один, Борька сдвигает закуски на край стола, достаёт из серванта продолговатую бутылку с золочёной фольгой на горлышке, наполненную красноватой жидкостью. В высокий фужер из тонкого стекла наливает вино и медленно пьёт его, глядя в окно.
На берёзе распустилась молодая листва, на остановке собрался народ. На полянке по-прежнему бродит козёл.
– Козёл, – расплывается в улыбке Борька, – он снова наполняет фужер, – вот, козёл, за тебя я выпью и ещё за Ульяну.
Мать ушла, скрылась за поворотом. Эля стала одевать куклу, натянула ей трусы, носочки, туфельки, белое бальное платье. Расчесала кукле волосы, привязала ей большой бант. Мать всё не возвращалась, девочка заскучала. Из-за угла показалась Белька, задержалась у лужи, затем послушно подошла к дому, а мать всё не возвращалась. Эля растерянно оглянулась, выискивая в редких прохожих мать. Прошла женщина в синем платье, потом старичок с палкой в руке, проехал мальчик на велосипеде. Потом подошла маленькая женщина. У неё толстые ноги, короткие руки, кругленькая головка вся в мелких завитушках, маленький носик.
– Мама дома? – сладко пропела она.
– Долго вас ещё ждать? – Анисья выскочила на улицу, – куда вас ещё унесло? Все пироги остынут. Где мать, куда ещё ушла?
– Вон туда, – девочка снова забралась на чурбак и показала вдаль, – туда ушла, за Белькой.
– Здорово, Анисья, – дала о себе знать пришедшая, – чего ругаешься?
– Здорово, Маня, – Анисья заулыбалась, заметив в руках у Маньки свёрток. – Не ругаюсь я. Галя за козой ушла, а чего за ней ходить? Вон, сама вперёд хозяйки домой вернулась. А ты никак платье шить принесла?
Беспокоилась уже Анисья за дочку, мельком бросала взгляды в ту сторону, куда показала Эля, но и о заказчице не забывала, восхитилась её чудо-материей, ярким пятном блеснувшим на солнце. Красные, синие, жёлтые звёзды сливались концами воедино, создавая пёстрый, утомляющий глаз, рисунок.