Только Малфой наложил себе гарнир к отбивной, как к нему подошел
староста школы и передал, что директор ждет его прямо сейчас в
своем кабинете. Пароль Драко прослушал: он совершенно точно не
собирался идти на встречу с Верховным чародеем, с него хватит и
завтрашней сессии. Не закончив есть, Драко кивнул Теодору,
предупрежденному о его предстоящей отлучке заранее, и пошел в покои
Северуса.
Однако просто воспользоваться камином не удалось. Зельевар
караулил там Драко со словами:
— Я так и знал, что ты не пойдешь к директору!
— О чем мне с ним разговаривать? — недовольно спросил
Малфой.
С момента объявления о его титуле Дамблдор не появлялся в его
поле зрения, и это было в высшей степени удачно. Сомнительно было,
что их встреча пройдет в теплой и дружественной обстановке. Драко
опасался, что его блэковская половинка не утерпит и выскажет
старому волшебнику все, что накопилось.
— О том, о чем директор пожелает поговорить с Драко Малфоем,
учеником своей школы! Драко, не веди себя как ребенок!
— То есть ты полагаешь, что я могу игнорировать вопросы
директора, если они будут противоречить интересам рода Блэк?
— Именно! Иди, постарайся не возбуждать подозрений Альбуса.
Будем надеяться, что твоя обработка потенциальных союзников не
привлекла его внимания и он не ждет тебя завтра в Министерстве.
По совету Вальбурги, давшей внуку список старейшин, которые
могли быть полезны лорду Блэку, Малфой написал им письма. В них
молодой лорд выражал надежду на плодотворное сотрудничество, ничего
более, и, естественно, никакой конкретики по поводу причины, по
которой Драко собирался выступить в Визенгамоте. Леди Блэк
подсказала, что для знающих волшебников этого будет достаточно.
Из шестнадцати судей ему ответили двенадцать; из сказанного
между строк читалось обещание поддержки. Хватит ли ему голосов,
чтобы оправдать Нарциссу, юноша не знал. Он лишь надеялся, что
Тиберий Огден со своей стороны тоже подключился к вербовке
союзников.
«Дамблдор все-таки что-то подозревает», — подумал Драко, выходя
через полчаса от директора. Разговор был абсолютно ни о чем. Старик
с видом искренней заинтересованности спрашивал о том, как его
ученик справляется с таким тяжким бременем, как руководство родом.
Драко вежливо отвечал, что у него все хорошо, ощущая, как кольцо
лорда нагревается, усиливая ментальную защиту. Закончив допрос
контрольным «Ты ничего не хочешь рассказать, мой мальчик?»,
Дамблдор отпустил слизеринца. Впервые Драко пожалел, что послушался
крестного: приходить явно не стоило.