– Воистину, ваша милость. – Глокта встал, поморщился, перенося вес на больную ногу, и зашаркал через сумрак кабинета к двери.
«Очень странно, что наш верховный судья столь философски отнесся к тому, что не сможет завтра выиграть. Человека спокойнее я в жизни не встречал». Взявшись за ручку двери, Глокта на мгновение замер. «Можно подумать, что он знает нечто, неведомое нам. Или у него в голове созрел некий план».
Глокта обернулся и спросил:
– Могу ли я доверять вам, верховный судья?
Маровия, с ножом в руке, резко взглянул на полковника.
– Занятно и необычно слышать подобный вопрос от человека вашей профессии. Будьте уверены, что я действую в своих интересах. Я же буду уверен, что вы действуете в своих. На этом наше взаимное доверие исчерпывается. Вы умный человек, наставник, и нравитесь мне. – Маровия вонзил вилку в мясо, выпустив ручеек крови. – Вам стоило бы найти себе другого начальника.
Глокта вышел из кабинета.
«Какое заманчивое предложение… Но у меня их и так вдвое больше, чем надо бы».
Узника, сухопарого и жилистого типчика, как обычно, раздели, накинули ему на голову мешок, а руки надежно сковали за спиной. Глокта смотрел, как Иней тащит его из подвалов в сводчатую комнату, и пленник едва поспевал, запинаясь и шлепая босыми ступнями по холодному полу.
– Найти его оказалось не так уж трудно, – доложил Секутор. – Он сразу отбился от компании и шатался по городу, не желая исчезать, как вонь – из сортира. Взяли ночью.
Иней рывком усадил узника на стул.
«Где я? Кто меня схватил? Что им надо? Минуты ужаса перед тем, как все начнется. Страх, беспомощность, спазмы отвращения. Мою память освежили всего день назад в руках очаровательной магистра Эйдер. Правда, отпустили меня, не тронув».
Узник сидел перед ним, его голова клонилась на сторону, мешковина впереди то поднималась, то опускалась от прерывистого дыхания.
«Сомневаюсь, что ему повезет так же».
Глокта лениво посмотрел на потолочную роспись. «Наш старый друг Канедиас», – подумал он, глядя в суровые глаза фигуры на фреске: та широко раскинула руки на фоне яркого огня.
«Делатель упал, пылая огнем…»
Глокта не спеша взялся за тяжелый молот, взвесил его в руках.
– Давайте уже начинать, – сказал он, и Секутор с видимым удовольствием сдернул мешок с головы узника.
Навигатор сощурился, когда в глаза ему ударил яркий свет лампы. Лицо его было сильно обветрено и изборождено глубокими морщинами, голова – обрита, как у священника.