У меня только две кружки. Одна с логотипом ВДВ, мне ее подарил сослуживец, а вторая армейская металлическая, та самая, которую я возил с собой, во все горячи точки, через которые прошел.
Когда я беру ее в руки, меня погружает в воспоминания, с этой вещью, я не раз проходил через пекло войны. После того, что я видел там, мне казалось, что мне все по плечу, но когда я оказался в запасе понял, что найти себя в мирной жизни не просто. А создать семью, которую я так давно хочу, кажется не выполнимой задачей. На войне все понятно, на войне не надо думать, там отдают приказ, и ты его выполняешь.
Я смахиваю воспоминания, хватит думать о прошлом. Сейчас мне приятно быть рядом с Полиной и быть уверенным, что она в безопасности, лучше сосредоточится на этом.
Душ выключился, и я взяв свою кружку подхожу к окну, потому что здесь больше света. Котенок, который слонялся по двору несколько дней назад, снова вернулся. Маленький серый пушистик, слишком юный для самостоятельной жизни, я решаю спуститься и взять его, чтобы покормить.
Позади меня скрипнул пол, и вошла Полина. Не обращая на меня внимания, она проходит к кружкам с чаем, берет каждую по очереди и вдыхает аромат, прежде чем выбрать одну. Может быть, там, откуда она приехала, не было чая, или у них было что-то другое. Не знаю, но выглядит это странно.
Маленький серый комочек мяукает и смотрит на меня из под стола.
Полина подходит, чтобы посмотреть и удивленно вскрикивает, когда видит котенка.
— Привет, малыш! — воркует она.
— Это девочка.
— Я и не утверждаю, что это мальчик, — она отмахивается от меня. — Привет, малыш. Где твоя мама?
Котенок мяукает и идет в сторону голоса.
И тут меня осеняет. Я понимаю, что они оба очень похожи. У них нет мамы, как и у меня, вот только они оба слишком малы для таких суровых реалий.
Полина очень тихо и очень медленно продвигается вперед. Маленький пушистый комочек подходит и обнюхивает ее, шокируя меня. Пару минут назад он прятался от меня под столом.
Я наблюдаю, как котенок обнюхав палец, в конце концов трется о него в поисках ласки. Я жду еще мгновение, и слышу отчетливое мурлыканье. Моя челюсть отвисает, а глаза расширяются. Как это работает?
В течение нескольких минут я боюсь пошевелиться, опасаясь, что помешаю их теплой встрече с объятиями. Мое сердце радуется тому, что Полина может быть ласковой с кем-то, и меня осеняет. Мне кажется, ей просто нужно время для того, чтобы внутренне перестроиться, разрушить барьеры, которые заставляют держать меня на расстоянии.