Странный, конечно, этот Сергей Гаврилович… Почему
жене все не оставить? Ребенку своему? Может, боялся, что не так
распорядится?
- Неужто дядюшка этот никогда не видел хозяйку твою?
– Акулина придвинулась к ней с горящими от любопытства
глазами.
- Говорю ж, не видел, - подтвердила Прасковья,
морщась от боли. – Ох, наверное, помру скоро…
- Не помрешь, - я огляделась по сторонам, в поисках
Селивана. Мужчина спускался сверху, неся палки. – Все срастется.
Будешь как новенькая.
- Барышня, а что если вам ее хозяйкой прикинуться? –
вдруг сказала Акулина, и я удивленно повернулась к
ней.
- Чего?
- Это как прикинуться? – Прасковья заволновалась. –
Ты чего удумала, шельма?! Вы вообще, кто такие?! Откеля путь
держите?!
- Тише ты! Сама шельма! Обзываться она удумала! –
огрызнулась девушка. – А я ведь дело говорю!
Чтобы успокоить Прасковью я рассказала ей, что бегу
от мачехи и нежеланного замужества, а предложение Акулины не
выходило у меня из головы. Нет, все-таки это не по-человечески. По
отношению к покойной некрасиво…
- Ой, беда… - протянула Прасковья, качая головой. –
Знать и вы попали как кур в ощип… Эх…
- Вот я и говорю, что друг другу помочь надобно! –
гнула свое Акулина. – Ты, Прасковья, при дите останешься. Никто
тебя не выгонит. Наша Ольга Дмитриевна девку вашу в обиду точно не
даст! Нам как хорошо будет! Не придется мыкаться, место себе
искать! Все чин по чину, и не придерется никто!
- А как же… - Прасковья посмотрела на перевернутую
коляску. – Не по-Божьи это…
- Схороним! Так не бросим, не волнуйся! – деловито
произнесла девушка. – И молитовку прочтем за
упокой!
Я с изумлением смотрела на нее. Вот ушлая! Не
Акулина, а прожженная аферистка!
- О дите да о себе подумай, Параша! – тягучим
голосом сказала девушка, тыча пальцем в младенца. – Мы ведь тебя
как с собой повезем? Сами в бегах! Нам в деревни соваться нет
резону!
К нам подошел Селиван и положил передо мной гладкие
уже без сучков палки.
- Пойдут, Ольга Дмитриевна?
- Пойдут. Спасибо.
Я разорвала сорочку, но ее оказалось мало, и Акулина
притащила свою нижнюю юбку.
- Сейчас будет больно, - предупредила я Прасковью,
прежде чем зафиксировать ногу. Она кивнула и, закусив губу, крепко
зажмурилась.
Когда Селиван отнес ее в телегу, она вдруг схватила
меня за руку и прошептала:
- Давайте сделаем, как девка ваша говорит. Согласная
я.