Завтрак окончательно испорчен, как и настроение. Забавно, как легко в запале обретают свободу разъедающие душу слова. Причём они, как правило, бьют в обе стороны, да и обратно никогда не возвращаются. Какой смысл теперь прикрывать ладонью рот, смотреть на меня с сожалением и виновато мотать головой? Мы стали безвозвратно чужими и далёкими…
— Прости, я забылась, — хриплю в ответ, с трудом сдерживая слёзы, и пулей вылетаю из кухни, оставляя мать наедине со своей правдой.
Несусь в комнату у бассейна и наспех переодеваюсь. Сую в кошелёк все деньги, что только есть, и дрожащими пальцами пытаюсь вызвать такси, попутно выбегая из огромного чужого дома. Вот только куда ни позвоню, везде получаю отказ: ехать в Жемчужное в час пик не желает никто. А потом замечаю Арика… Навалившись пятой точкой на свою отполированную до блеска тачку, он с презрительной ухмылкой смотрит на меня в упор, а стоит мне немного приблизиться, небрежно бросает:
— Подвезти? Я как раз в город.
Глаза парня искрятся коварным блеском. Кривая улыбка с головой выдаёт подлеца. Но я не замечаю знаков… Мне так хочется к папе, мне так нужна его любовь, что я переступаю через свою интуицию и киваю Арику:
— Да!
За окнами мелькает серый пейзаж: ещё не проснувшиеся от зимней спячки деревья, несущаяся в никуда извилистая лента трассы, небо, наглухо затянутое бесцветными тучами. Переходное время года, как и мой возраст, непутёвое и невзрачное. Вроде, и солнце пытается пробиться сквозь угрюмую облачность, намекая на скорое тепло, но промозглая зима крепко держит оборону, напоминая почерневшим у обочины снегом: «Я всё ещё здесь».
Арик молчит. Сегодня он едет непривычно медленно и даже не врубает на полную свои любимые биты. Едва слышно урчит двигатель, чуть громче — в моём животе. Поплотнее запахиваю куртку, чтоб заглушить постыдные звуки, и отворачиваюсь к окну. А стоит автомобилю заехать в город, прошу:
— Высади меня на ближайшей остановке. — И чуть погодя добавляю забытое:— Пожалуйста!
Арик кивает, правда, мы продолжаем ехать — по проспектам, незнакомым улицам, мимо высоких домов и ярких витрин. Позади остаётся с десяток остановочных павильонов, а беспокойство внутри растёт с немыслимой силой.
— Куда ты меня везёшь? — спрашиваю, с опаской оглядываясь по сторонам.