– Юра, – тихо позвала я, надеясь, что он откликнется.
Я выпрямилась, положив руки на колени, и вытянула шею пытаясь рассмотреть что-нибудь в окнах. В кухонном почудилось движение, но это «вафельная» занавеска гуляла на сквозняке.
Я вскочила и бросилась вон со двора. Участковый жил неподалеку и отлично нас знал – дружил с дедом. Но дома Семеныча не оказалось. Я долго колотила в дверь, его мелкая трусливая дворняжка забилась в будку и ворчала оттуда.
На шум выглянула соседка:
– Ты чего так стучишь? – она козырьком приложила руку ко лбу, закрываясь от тусклого закатного солнца. – Случилось что?
– Ирму убили, – пробормотала я.
– Собаку? – не поняла она. – А Семеныч тебе зачем?
Она с любопытством рассматривала меня через невысокий забор. С ее точки зрения убитая собака – не повод ломиться в дом участкового. Я же не могла сказать – за мной охотятся.
– Юрка заходил, не знаете?
– Не видала, – со значением протянула она.
Под бдительным соседкиным взглядом я вернулась к нашей калитке.
Во дворе ничего не изменилось. Распластанная Ирма лежала поперек дорожки, закрывая путь к крыльцу. Я осмотрелась внимательнее: взрытая земля, утварь вперемешку, словно Ирма крутилась, не разбирая дороги – уже умирающая?
Я перешагнула ее и поднялась на скрипучее крыльцо. Отполированные резные перила казались гладкими от лака. Прислушалась и приоткрыла дверь. Спасибо Юре, петли отлично смазаны…
Он сам лежал в глубине прихожей. Просто очертания, словно брошенные в углу тряпки.
– Юра, – тихо позвала я.
В доме было прохладно и очень тихо. Слышно, как жужжат мухи и бьются в стекло. Из моей прихожей тянуло кровью, и я поняла, откуда здесь столько мух – они роились над телом моего брата.
Ноги меня не держали, я повалилась на колени, цепляясь за дверь.
Брат лежал полубоком, зажав ружье под собой. Он смотрел такими же глазами, что и Ирма – стеклянными и огромными, словно удивился, близко увидев смерть. Лицо, шея, клетчатая рубашка в крови, словно в фильмах ужасов. Я смотрела и не верила, что это мой брат.
– Хозяйка! – раздалось с улицы. – Есть кто? Кто кричал?..
При появлении участкового я совсем расклеилась. Следующие пятнадцать минут я давала показания и пыталась примириться с реальностью. Раскисать нельзя: в коридоре роилась полиция и мне нужно решить, что говорить.