Инстинктивно затихла: я все равно ничего не сделаю.
Несколько секунд тянулись как вечность. Его дыхание было единственным звуком, оно раздуло волоски на виске, когда Ярцев наклонился к моему лицу. Не знаю, что он хотел. На лестничной площадке за дверью раздалась возня, и я резко открыла глаза.
Соседи вернулись домой?
– Помогите! – заорала я. – На меня напали, позвоните в полицию!
Я старалась орать погромче, надеясь, что меня не бросят в беде. Но была готова ко всему – и к удару кулаком, чтобы оборвать крик. И к тому, что соседи сделают вид, что ничего не слышат. Кому нужны чужие проблемы?
Не ждала я, что в замочной скважине раздастся скрежет. Неужели вернулся Женька?
– Помогите! – еще раз проорала я, с удвоенной силой пытаясь выбраться из-под Ярцева, и он зажал мне рот влажно-склизкой ладонью.
– Тихо, – велел он. – Не то убью.
Тело закаменело от страха.
Но я согнула правую ногу, коленкой упираясь Ярцеву в бок, и попыталась столкнуть. Слабо извивалась, не теряя надежды выбраться из-под него.
А тело под распахнутым пиджаком жило своей жизнью. Он прижимался ко мне животом, я улавливала каждое движение мышц, словно по мне что-то ползало.
Я зажмурилась и попыталась освободить запястья – он держал их одной рукой в охапке. Те жалкие звуки, что я издавала, напоминали скулеж моей овчарки Ирмы. Ладонь на лице сжалась, пачкая теплой слизью. «Пожалуйста» – умоляюще мычала я в нее.
– Затихни, – прошептал Ярцев. – Твоя возня возбуждает.
Его член набух, еще не твердый, но уже ощутимый. Сама борьба его завела или моя беспомощность?
Ярцев лежал на мне, но приподнялся, глядя на дверь. В разорванной рубахе было видно, как высоко поднимается блестящая от густеющей слизи грудь. Так часто, словно он на взводе.
Он нависал надо мной, подобравшись, напружинившись и исподлобья наблюдая за входом, готовый атаковать. Очень поджарый и мускулистый – у других мужчин я такого тела не видела. Плотные мускулы напряглись. Было видно, как раздувается от дыхания горло и двигается кадык, когда он сглатывает.
Я опять тихо заскулила сквозь ладонь.
Дверь была за моей головой, я слышала, как возятся в замке.
– Молчи, – Ярцев убрал руку со рта и мягко придавил меня к полу.
Вокруг рта остался липкий отпечаток.
Он горячо дышал, как после долгого бега. С губ сорвался тихий стон, который закончился протяжным «м-м-м», словно ему больно.