— Меня заверили, что невеста согласна на брак.
Он так произнес слово “невеста”, словно я самопровозглашенная наглая девица, склоняющая бедненького оборотня к разврату, обвинившая его в насилии и требующая вступить в брачные отношения, немедленно. С усмешкой взглянула на мужчину и подставила лицо теплым, солнечным лучикам. Как же сегодня хорошо. Обожаю жаркую погоду, в такие моменты у меня ощущение, что лучи солнышка проникают под кожу своим теплом и согревают душу, которой порой так не хватает любви.
— А я полагала, что отец жениха никогда не предложит его кандидатуру, если жених против.
— Зови меня Станиславом, если ты не знала.
— Нет, не знала, — я смотрела прямо в глаза, в них читалось чистое недоверие и решила пояснить. — Мне просто было немного некогда, поэтому чтиво о тебе я отложила на потом. Но не успела, ты оказался быстрей, — я широко улыбнулась.
— Расскажи, что ты знаешь обо мне, — снова этот приказный тон.
— Тогда и ты расскажешь, то что знаешь обо мне.
— Договорились.
Станислав смотрел на меня с ожиданием. Мне вдруг отчего-то стало неловко, заправила вновь закрывшую обзор прядку за ухо, отпила кофе, горестно вздохнув, и, грустно улыбнувшись, ответила:
— Что ты умный.
— Что еще?
— Все.
Мужчина замер, посмотрел на меня недоверчиво. Помолчал, открыл рот, закрыл. Задумался.
— Ладно, позже пояснишь, почему так. А то сам никогда не разгадаю твою логику в подборе спутника жизни. Ранее мне казалось, что я понимаю мотивы женщин. Но ты загнала меня в тупик. Но и я о тебе знаю преступно мало, чтобы задумываться о браке. Ты единственная и, полагаю, любимая дочь друга моего отца, — на это я кивнула, а оборотень продолжил. — Значит, избалована. Меня уверяли, что ты гений точных наук.
Глаза его насмешливо сверкнули. Оборотень давал мне понять, что не верит в мои умственные способности. Что-то доказывать я смысла не видела, поэтому продолжала выжидать, что еще может сказать обо мне жених.
— Ты красива, юна, — говорил он это обыденно, не как комплименты, а как аксиому. — Кстати, сколько тебе лет?
— Двадцать.
Оборотень поперхнулся кофе, поставил большую темную чашку на стол и внимательно осмотрел меня с ног до головы. Он вглядывался в черты лица, а я вдруг ощутила, что щеки начинают гореть. Мне неловко от столь пристального внимания, хотя оно несло чисто изучающий характер. На миг опустила глаза, но усилием воли заставила себя смотреть на оборотня.