Канцелярия медлила с ответом об организации экспедиции. Граф де Огильи поднимал глаза вверх, поджимал тонкие бескровные губы, как бы говорил: «Надо уповать на Господа Бога и Его Величество». Мануэл отказал офицеру во второй аудиенции. Передавая неприятное известие, граф добавил, будто существуют солидные люди, опасающиеся осложнений взаимоотношений с Испанией. Магеллан понял, что среди них находится Васко да Гама, имеющий в морских делах большое влияние на короля и купцов, стремившихся расширить колонизацию Индии благодаря открытому пути, считавших это способом избежать столкновения с соседями и увеличить доходы казны. По совету Адмирала Индийского моря (таков был титул Васко да Гамы) Мануэл издал указы обеспечивающие порядок и выгодную торговлю на Востоке, организовал морскую полицию для борьбы с контрабандой и пиратством. Одно лишь радовало Магеллана, – канцелярия исправно выплачивала ежемесячное жалованье.
Очищенный и просветленный, с Богом в душе и звуками органа в голове, Фернандо вышел из собора на площадь. В теплом вечернем воздухе переливались ангельские голоса певчих. Хотелось делать добро, любить ближних Христовой любовью. Капитан вынул из кошеля горсть мелких монет, размахнулся, но в последний момент задумался, выбрал одну и кинул оборванцу, ковылявшему за ним на деревянной ноге. Свершив богоугодное дело, Магеллан выпятил грудь, сдвинул берет на макушку, задрал повыше конец меча и величественной походкой направился на прогулку в гавань. Энрике мигом поймал нищего, вырвал монетку, пригрозил собиравшемуся заорать раздосадованному ветерану, побежал догонять хозяина. Непонятная епископская проповедь не подействовала на новообращенного христианина.
Лавируя между кучами камней, песка и щебня, привезенных для мощения площади, как сорокапушечный корабль, Магеллан чинно подплывал к боковой улочке. С медным мораведи во рту за ним весело перепрыгивал через мусор слуга. Фыркая толстыми губами и вытирая рукавом замасленного кафтана пот со лба, им навстречу поднимался в гору Фалейра. Астролог заметил капитана, радостно замахал руками. Фернандо помрачнел, ссутулился. Он собирался скупым мужеством поразить женщин на берегу, а не беседовать с ученым.
– Сеньор Магеллан, – издали закричал звездочет, – я очень хотел видеть вас!