Как не
было за окном ни фонаря, ни тихой улочки, ни цветущей акации.
Занавески только были. Но – с другой стороны. Снаружи. А ещё вернее
– внутри… Другой кухни, на которую сейчас Анничка и смотрела из
окна своей.
– Тебе
чего? – сварливо крикнула высокая крепкая женщина в белом чепце, не
оборачиваясь. Спиной, видимо, уловила движение в окне. – Козам
сперва задай, каша не дошла ещё.
Анничка
во все глаза рассматривала невозможную картину, которую можно было
наблюдать, только заглянув в окно чужого дома с улицы. Но она-то
была у себя! В собственной кухне!
А
посмотреть было на что. По стенам сияли медными боками кастрюли и
сковородки, в углу источали ароматы окорока и колбасы, подвешенные
на крюках, пол был уставлен корзинами с овощами. Посреди кухни
стоял огромный дубовый стол, больше похожий на алтарь, и середина
его пыхала тем самым жёлтым светом, облизывая язычками пламени чан
с побулькивающей кашей.
«Сгорит
же к чертям», – в шоке подумала Анничка, заворожённая кошмарным
зрелищем: открытым огнём, бушевавшим прямо на деревянной
столешнице. Жечь дерево, какое безумие! Хозяйка же невозможной
кухни, не получив нужного ответа, недовольно обернулась.
– А ты
ещё кто такая? – вскинула она брови и уставилась на Анничку.
Впрочем, ноздри её тут же раздулись и побелели, и женщина
потянулась к поварёшке. – А-аа…
Это
протяжное «а-аа» Анничке не понравилось, но как это часто бывает в
плохих снах, она будто ногами к полу приросла и не смогла
ответить.
–
Потаскуха! – взвыла женщина и в Анничку полетела увесистая утварь.
– Опять господин Мортестиг всякую шваль в дом тащит! Вот я старой
хозяйке-то напишу! А ну проваливай, бесстыжая! Ишь, совсем
распустились! В одном белье теперь по улицам шастают!
От
поварёшки ошеломлённая Анничка увернулась, а вот слова очень
задели.
– Сами
Вы!.. Эта… – обиделась она. – Нормально я одета,
по-домашнему…
Шорты и
красный топик на лямках, будто кто-то в эту жару дома по-другому
ходит!
– По
постельному! – рявкнула женщина. – Ишь, шалава, ещё и хамит честным
людям! Давай, давай, убирайся! Тут приличный дом, а не
подворотня!
– Тут
вообще-то мой дом! – возмутилась Анничка.
– Ну,
конечно, улица – твой дом! Где ж ещё потаскухам жить! –
иную утварь хозяйка, видать, пожалела, а потому сама двинулась к
окну, уперев руки в боки. – Вот я сейчас Ирика кликну, живо тебя за
волосья твои крашеные из приличного квартала выволочет!