Ого! Какой горячий! Как кот,
температура тела у которого выше человеческой. Кожа сухая, приятная
и… странная. Словно я касаюсь перьев, такая же бархатистая и
необычная тактильно. Интересные ощущения.
Так, я снова отвлеклась. А феникс
произнес некую абракадабру на своем языке, снова прозвучали мое и
его имена. А потом финальные слова, уже на понятном мне
русском:
— Я, Филипп Фламме Лучезарный,
нарекаю Елену Владимировну Огневу своей невестой и парой. С ее воли
и согласия. С моей воли и согласия. Мы пара, и мой огонь — ее
огонь. Вода и хлеб у нас общие. Принимаю и отдаю.
Он сжал мне пальцы и — не знаю как,
мысленно, что ли — перетранслировал мне то, что требуется с моей
стороны.
— Я, Елена Владимировна Огнева,
нарекаю Филиппа Фламме Лучезарного своим женихом. С моей воли и
согласия. С его воли и согласия. Мы пара, и его огонь — мой огонь.
Вода и хлеб у нас общие. Принимаю и отдаю.
Сказала, словно прочитала по бумажке,
а у самой глаза округлились. Он еще и менталист?! Или это просто
магия обряда?
Свободной рукой Филипп провел над
стаканом воды, крутящийся там «шнурок» из нашей крови вылетел
оттуда, прямо по воздуху доплыл до наших рук и связал их. Не знаю,
как такое в принципе возможно. Выглядело как спецэффект в кино. На
ощупь, кстати, было никак: ни мокро, ни горячо. Вообще никаких
ощущений. Словно это и не кровь и будто и не мокрая она, и не
бултыхалась только что в воде.
А жених уже поднес наши соединенные
руки к пламени свечи. Вот ее тепло я почувствовала. Красный шнур на
наших запястьях весело замигал, как новогодняя гирлянда, и исчез. А
вместо него на коже проявился рисунок.
Не тату, а будто тонкой кистью
художник яркой красной краской нарисовал птицу-феникса на наших
запястьях. Красиво. Но так странно, что слов нет.
Я ждала, что эта картинка сейчас тоже
исчезнет. Но отвлеклась, так как Филипп протянул к моему лицу
ломоть хлеба и предложил отведать. Пришлось откусить. Пока я
жевала, он доел весь остальной кусок. Нельзя оставлять?
Потом нам пришлось выпить воду из
стакана, где до этого в воронке плавала наша кровь. Бе-е-е. Я не
хотела, честно. Но пришлось сделать глоток. Остальное допил Филипп.
И он же сделал нечто, от чего свеча, участвовавшая в обряде
помолвки, вдруг сгорела целиком. Огарок мигнул, погас и тоже
полностью исчез. Ни лужицы воска, ни пепла от фитиля.