Я решил разрядить обстановку и предложил сходить покушать. Ну а
что? Я с этого Конотопа не ел по нормальному. Имею право, в конце
концов, как раненый в одно место и пострадавший за светлое будущее.
Пусть, только, хоть слово скажут, я смогу найти чем ответить и не
обязательно словами. Но Собкин, даже, не думал сопротивляться, а
очень даже наоборот, моментально высвистел Фёдора, чтобы он нас
отвёз в столовую.
В воскресенье, как я и говорил ранее, на талоны можно было
покушать только в нескольких местах. Федя не заморачивался по этому
поводу и отвёз нас на хлебозавод. А что? Нормальная точка общепита.
А по моему, даже, одна из лучших.
Ужин прошёл в непонятной атмосфере. Фёдор сиял и излучал
позитив, на всех работниц столовой. Собкин больше молчал и кушал с
завидным аппетитом. Я вообще, разошёлся не на шутку и умял две
порции. За что и поплатился. Когда меня везли в общежитие, я
вырубился прямо на заднем сиденье. А вот когда автомобиль
затормозил, то я подскочил и выглянув в окошко громко
возмутился:
— А чего это мы сюда припёрлись?
— Ну как? - полуобернувшись и с удивлённым видом ответил Собкин,
- тебе же надо отдохнуть?
— Нафиг отдых! - коротко бросил я и добавил, - кто-то мне обещал
сватом выступить, когда я вернусь. Я тута, не пора ли выполнить
общение?
— Да ты чё, Вилор? - в который раз, приняв ошарашенный вид,
ответил лейтенант, - это же надо готовиться! Переодеться там, ну и
подарки какие-никакие собрать. Да и кто на ночь глядя, такими
вещами занимается?
— Ночь - не ночь, а свои слова надо держать! - твёрдо сказал я и
для придания веса, своим словам, стукнул кулаком по переднему
сидению.
— Вот ведь, мабул неугомонный! - это Фёдор очнунлся и решил
вмешаться в наш спор.
— А ты вообще молчи, - сорвался я на старшину, - мог бы и
поддержать меня, если захотелось поговорить. Ты же там тоже был,
между прочим и поэтому фиг отвертитесь вдвоём. Поехали к Рите и
никаких гвоздей. Если не свататься, то хотя бы поговорить.
Преувеличивал лейтенант. Никакая не ночь, на дворе, а вполне
себе хороший вечер. Тёплый и ласковый, как и положено в конце
августа. Так что можно не сомневаться, дома у Марго ещё никто не
спит. А что скорее всего, все усердно трудятся - выполняя заказ от
военных. А может и ещё чего. Месяц прошёл, как я виделся в
последний раз с Ритой. Катерина ещё со своими, сказанными в
больнице словами, вносила дисбаланс в мыслях. Надо ехать и
разбираться, а иначе я просто не смогу, спокойно себя чувствовать.
Хорошо, что на работу завтра не идти - высплюсь хотя бы. У меня
освобождение, на две недели, согласно рекомендации конотопского
хирурга. Решать, конечно, местным эскулапам, но я так думаю, что
они будут солидарны со своим коллегой. Впрочем завтра всё узнаю. С
утра, схожу в поликлинику и там всё решится. Кстати это
освобождение мне далось очень нелегко. Мне хотели вообще запретить
тяжёлый труд. Что-то очень серьёзное зацепил этот Шульц в моём
ливере. Главврач грозился отослать письмо в военкомат. Хотя, где
Конотоп и где Калужский военкомат? Но всё-таки оставил решение
этого вопроса на калужских врачей. Для этого я и согласился на
очень строгий режим стационара. Надеюсь, что от армии меня не
освободят. Как-то это фигово быть инвалидом, в таком возрасте. Я
совершенно не хочу отказываться от работы каменщиком. Мне нравится
эта профессия и, если честно, то ничего другого я не умею. Если не
считать работу прорабом, конечно. Но это тоже нелёгкий труд. Как-то
не хочется мне быть похожим, на товарища Иванова и целый день
сиднем сидеть в прорабской. Ладно, не будем загадывать - завтра всё
решится.