Александр проснулся рано, прошёлся по дому, остановился в кухне, кинул взгляд на стол, где не осталось следов от ночного пиршества. После того, как рыбину благополучное доели, причём большую часть Анни, виновато причитая при этом, она всё тщательно прибрала. Самому же Александру досталась роль молчаливого наблюдателя за скорой уборкой.
В ближнем окружении он не встречал женщин, умеющих мыть посуду. Казалось бы, невелика премудрость, но нет. У Веры и еды дома не было, он не мог вспомнить, встречал ли в её квартире холодильник.
Про мать говорить нечего, её оскорбляла сама мысль причастности к домашнему хозяйству. Убрать собственноручно чашку в мойку – увольте, не смейте оскорблять. «Я – не жалкая домохозяйка», – любила повторять она, имитируя бурную общественную деятельность.
На деньги мужа открыла несколько благотворительных фондов, которыми занимались управляющие. Сама же проводила время на светских раутах и в бесконечных попытках найти эликсир вечной молодости.
Они много говорили ночью с Анни. Полумрак, окружающий их, дарил эффект попутчика. Полумифическое создание рассказывало о своих нехитрых мечтах, настолько простых, что Александру было сложно сдерживать порыв исполнить их здесь и сейчас.
Он разоткровенничался о собственном детстве, которое провёл здесь, на берегу этого самого озера, которое в ночной мгле казалось не просто бесконечным, но и по-настоящему опасным.
Оно и было опасным, об этом не стоило забывать, а значит, возвращаться придётся по берегу. На самом деле можно было вчера вызвать такси, но… Виссарионов предпочёл «забыть» о том, что они не на острове, дорога в город должна быть.
Ближе к обеду появилась Анни, виновато посмотрела на Александра, едва слышно извинилась за то, что разоспалась, и выразила готовность отправляться домой.
– Точно не хочешь остаться? – уточнил Александр, обводя рукой пространство на первом этаже. – Можно зажечь камин, заказать завтрак.
– Нет, спасибо, – пискнули ему в ответ.
Нет и хорошо. Александр не пылал желанием торчать в Звягильском доме, не по себе ему здесь было. Всё с чужого, тесного плеча, жмёт, давит.
– Тогда, если не возражаешь, можем отправиться в кафе у причала, позавтракаем, а после вызовем такси.
– Не возражаю, – попыталась улыбнуться Анни.
Накануне она была разговорчивей, сейчас же снова сжималась при каждом слове, отводила взгляд и тяжело вздыхала, украдкой поглядывая на Александра. Он же краем глаза ловил эти скользящие, будто заинтересованные взгляды и ликовал, как мальчишка.