— Думаю, он сам нас нашел. — заявила Рони.
— А жить он где будет? — тупо осведомился Реайн.
— Может быть здесь? — неуверенно предложила Ворличек кивая на
площадку с аппаратурой. — Мы же не сможем его взять на корабль.
— Не сможем, — смеясь согласился Кавендиш. — Рубка управления
для него пожалуй, тесновата.
— У нас есть еще ангар, — вспомнил Реайн. — Может быть пока
разместить его там. Сейчас направлю запрос о живности на планете
биологам.
— Вдруг кто-то привез его сюда, как домашнее животное и потерял?
— задумалась Рони. И добавила. — Биологам я его не отдам.
— Ни в коем случае. — Реайн изучающе смотрел на динозаврика. —
Но должны же мы наконец выяснить, откуда он тут взялся?
— Пусть пока поживет в ангаре, — вздохнула Рони и повернулась к
Кавендишу. — Не тронет он твою аппаратуру.
*******
.
Возвращаясь немного назад.
Первые дни после перехода, пока они летели к месту будущей
практики, Рони ощущала себя так, будто она находилась в жестяной
банке, которая плыла в бесконечности, ежеминутно подвергаясь
незримой опасности. Ворличек даже в свою каюту зашла, как в
пассажирское купе. Не раздеваясь легла на койку, подумала о том,
что неплохо было бы проснуться живой, в безопасности. И провалилась
в сон.
Но уже на второй день по корабельному времени страх начал таять.
Кавендиш и Реайн сменяли друг друга за пультом управления,
обсуждали будущую практику, с беззаботным видом прогуливались по
коридорам , шутили и демонстрировали такое спокойствие, как будто
они не в космосе, а на родной планете. И Рони постепенно начала
успокаиваться.
Ей "забыли" рассказать о том, что пока она спала, корабль
благополучно миновал сферу астероидов, о том как случайный осколок
не сгоревший в силовом поле корабля слегка повредил обшивку и
Кавендиш искал крохотное повреждение грозящее многими
неприятностями, и о том, как им чудом удалось обогнуть странную
туманность радиоактивное излучение которой превышало все допустимые
нормы.
Для пилотов, это была рутина. Ежедневная, напряжённая работа
требующая максимальной собранности, внимания, быстрой реакции.
Опытные звездолетчики никогда не произносят слово "космос".
Для них это — бездна. А бездна не прощает случайных ошибок.
Кавендиш и Реайн даже спали по очереди, оставаясь на дежурство у
пульта. Автоматика — это конечно прекрасно, но иногда не лишним
будет и подстраховаться.