То, что «прокатило», стало понятно сразу. Ротмистр очень
заинтересовался моими «рассуждениями дилетанта» о массовом
применении нарезного казнозарядного оружия, и особенно пулеметов.
Как в обороне на оборудованных позициях, так и на тачанках при
отражении атаки вражеской кавалерии и пехоты в чистом поле. А
рассказ о траншейных мортирах, способных довольно точно поражать
противника навесным огнем, и которые можно перевозить в разобранном
виде на вьючных лошадях по горным тропам, привел его в полный
восторг. В общем, засиделись мы допоздна, и решили продолжить
встречу уже с моим отцом. Как ни крути, а официальным работодателем
будет именно он. Ему и решать. Но в том, что мне удалось найти
хорошего командира нашей ЧВК, сомнений не было. Из информации,
полученной от Игнатова, хоть он прямо об этом и не говорил, стало
ясно, что причиной его отставки стал не только конфликт с тыловой
крысой. Это было всего лишь вершиной айсберга. Уж очень ротмистр
оказался неудобен многим чинодралам. Вот и имели они зуб на
Игнатова, который был как «в каждой почке заточка». Несмотря на
трудновыполнимые задания и дурацкие указивки штабных (которые лучше
знают, как надо делать), он каждый раз действовал по-своему. И
каждый раз неизменно добивался успеха, причем с минимальными
потерями, демонстрируя всем окружающим дурь некоторых влиятельных
особ. Разумеется, эти особы ждали подходящий случай, чтобы
избавиться от возмутителя спокойствия. И такой случай
представился.
Разведчики вовремя обнаружили засаду, и его отряд успел занять
оборону до того, как на него напали. В завязавшемся бою горцы так и
не смогли выбить русских из занятого укрытия, после чего отошли
обратно, понеся большие потери. Однако, приказ о взятии аула
выполнен не был, поскольку это привело бы к полному уничтожению
отряда без малейшей надежды на успех. Что ротмистр и доложил по
возвращению. Но это стало долгожданным поводом обвинить его в
трусости и связанным с этим невыполнением приказа. Итог известен.
Правда, лишнего скандала высокое начальство все же постаралось
избежать и сделало предложение, на которое офицер был вынужден
согласиться. Ротмистра Игнатова отправили в отставку с мундиром и
пенсией по ранению, а не по каким-то дискредитирующим его
обстоятельствам. Хотя рана, полученная им в этом бою, была
неопасной. Но в Петербурге травля неожиданно продолжилась.
Очевидно, у «оскорбленной» стороны оказались длинные руки. Вот
кто-то по ее наущению и занялся распространением слухов.