Тут же приподнялся. От напряжения отдало в челюсть. Поморщился,
пощупал. Она все ещё была набекрень. А со рта капала слюнка, как
будто изображал бульдога. Даже в ухо немного затекло.
Пациент тут же оглянулся в поисках платочка или салфетки.
Неудобно всё-таки!
Рядом стол, ширма, виднеется раковина. Это была не палата. И не
реанимация. Просто смотровой кабинет. В пользу этого сказало то,
что в него вошёл доктор в белом халате и с ходу заявил:
– Очнулся? Хорошо. Сейчас челюсть будем вправлять… на, вытри, –
тут он протянул пачку салфеток со стола, вымыл тщательно руки, но
следом в его кармане зазвонил телефон. И травматолог добавил через
плечо, выходя в коридор. – Сейчас, минуточку, морально пока
готовься.
Едва Боря вытер рот, и снова пощупал подраспухшую челюсть, как
зазвонил свой телефон. Оказалось, он валялся рядом с ним на
кушетке. В отличие от документов, бумажника и прочего, что осталось
в коттедже или автомобиле.
«Хотя бы с телефоном доставили», – прикинул внутренний голос и
тут уже свой телефон запиликал хитом рыжего братца.
Собственно, он и звонил, так как на всех других стояла другая
мелодия из стандартной полифонии.
– Боря, здорова.
– Заова, – ответил человек со свёрнутой челюстью, стараясь её не
двигать в приоткрытом состоянии, но выдавать схожие по фонетике
звуки.
Вместо продолжения разговора Новокуров сразу выдал куплет на
разрыв души:
Лань, татары, мел, кевлар
Творчеством всех заебал.
А не буду больше петь –
В каверах погрязну ведь!
– Зопа, – покачал головой Боря и поморщился. – Не нана.
– Я тут знаешь, что подумал, брат? – выдохнул Рома, очевидно,
откладывая гитару и решив сделать перерыв с утра пораньше. –
Женюсь!
– А? – добавил Глобальный, так как этот звук давался лучше
всего.
– А что? Песен у меня не выходит, – прикинул рыжий аналитик,
который недавно убеждал вложиться в биткоины, играя в сегу, а до
этого предлагал скупать карточки с американскими бейсболистами и
потом продавать в рассрочку, чтобы накопить уже на приставку
поинтереснее. А вот контракты Рому не заботили. Как и судьба Леси
Васильковой. – Так что буду воевать на любовном фронте до призыва.
К соседке вниз, вот, пойду на палку чая. У Оксаны из вентиляции так
призывно блинчиками с утра пахнет. Хотя бы сыт буду. А мамка что?
Даже борща лишний раз не сварит! Зачем я вообще сюда приехал?
Бухали бы с пацанами, сидели на измене. Но вместе, как группа. Так
что уже одеваюсь.