Сантехник шагнул к ним обоим и замер перед громилой. В миру
Станислав Евгеньевич Сидоренко. Для своих за ленточкой –
«Гробовщик». Но для Бори исключительно – Стасян.
– Стасян! – радостно воскликнул сантехник, но в ответ получил
лишь приподнятую брось и ответ, который потряс до глубины души.
– Ты кто?
Тут же всё настроение разом и пропало. За ответом Глобальный на
Шаца посмотрел, спросил глухо:
– Что, так и не вспомнил?
– Не-а, – ответил Шац и первым руку пожал, обнял и по плечам
даже похлопал. – Боря, брат. Давай уже нажремся по-человечески! Дом
у меня там ещё есть?
– Обижаешь. Не только есть, но и цел, – возмутился сантехник,
опустив детали, где проветривал умную кухню после возгорания или
заменял бронированные окна после наезда Князя.
О мёртвых всё-таки либо хорошо, либо правду. А вопросов по
Князеву пока не было.
– Стасян, – всё же сделал ещё одну попытку Боря. – Это же я…
Боря! Ну… вспоминай!
Крановщик скривил лицо, что автоматически превратилось в ебало и
морщился секунд пятнадцать. После чего лишь покачал головой и
ответил с сомнением в голосе:
– Не, не помню. Мы что… учились вместе?
– Ага, дрочить! – тут же заявил Шац и заржал первым в голос.
Боря улыбнулся. Ну хоть один разговор поддержит, а там глядишь и
крановщик что-то в процессе вспомнит. Не бывает ведь полной
амнезии.
Не бывает же?!
При мужиках ничего не было. Документы с портмоне и служебными
карточками распихали по карманам. А «дюти фри» на внутренних рейсах
нету. Без подарочных пакетов явились.
Лететь-то всего-ничего: четыре часа из столицы до Новосибирска,
даже с учётом воздушных ям, пробок и прочей турбулентности. А по
прямой так рукой подать – 2800 километров. Умножь надвое и будет
вся Европа вширь.
– Мы ещё до посадки употребили коньячку. Тяпнули по пятьдесят,
чтобы спокойнее летелось и крепче спалось. Но глаз так и не
сомкнули. Ну а раз подают закуску, то как не усугубить процесс?
Пришлось давиться шампанским, – объяснил это дело Шац. – Я и так
угощал, как мог. Эта же жопа с ручкой пин-код от карточки не
помнит. Когда уже алкашку начнут на внутренних рейсах продавать?
Чтобы штабелями летели и вообще без нервов.
– Да что пин-код! – воскликнул Стасян. – Я братьев родных не
помню. Какой-такой Могила? Что ещё за Пёс? Разве так зовут людей? А
они смотрели на меня так… с сочувствием.