Но едва сантехник хотел рассказать, как Шац уже в бок
толкает:
– Ну ты чего? Идёшь?
– Ага.
Вошли в помещение, а там стиль оформлен как «оторви и выбрось».
Старые обои на стенах, плакат времён «девяностых», грязные столы со
скамейками в ряд, какие-то тёмные плафоны на потолке и официантка
полы моет в наклоне. Она же, судя по одеянию – повар.
Стасян как зашёл первым, так и замер. Перед ним необъятная со
всех сторон женщина с лицом круглым как луна, карими глазами и
настолько пропитана кровью степняцкой, что дань захотелось
рефлекторно отдать. Возможно, по причине полного отсутствия
женского внимания в последние месяцы.
– Это как в анекдоте, – тут же вспомнил Шац, глядя на такую
картину: «Доктор, каждое утро, когда я встаю и смотрю в зеркало,
меня тошнит. Что со мной не так?.. Я не знаю, но у вас прекрасное
зрение».
Но на этот раз Боря его не поддержал. Он смотрел, как крановщик
плотоядно на объёмный зад в наклоне, явно изголодавшись по
женщинам. Не нужны ему никакие Глори и Холли, давайте то, что
поближе.
Оценив экстерьер следом за интерьером, сам сантехник попытался
вспомнить если ли в автомобильной аптечке хотя бы активированный
уголь?
– Так, ну тут всего два выбора, – сказал Шац, лишь мазнув
взглядом по елозящей задней части иностранной сотрудницы
отечественного общепита, пока Стасян пялился в упор. – Он либо
женится к обеду, либо накормит и в скорой его откачают.
Крановщик уже не слышал. Он подошёл к уборщице знакомиться
первым и заявил в лоб:
– Дама приятной окружности, сразу скажу, голоден.
– О, так это вам покушать надо… видала я таких! – ответила она,
чуть повернувшись и опуская тряпку в ведро. После чего зашла за
прилавок, за которым украдкой вытерла руки о фартук.
Глядя на это дело с большим сомнением, Шац, однако, продолжил в
весёлом тоне из-за широкой спины крановщика:
– Не чревоугодия ради, накормите от пуза! И… вы уж постарайтесь…
чтобы скорую вызывать не пришлось. У вас же тут есть, где руки
помыть?
– Есть – есть, мыть – нет. Кран не работает, – ответила с лёгким
акцентом повар степей в переднике и следом напялила на голову белый
поварской колпак шефа, что тут же сполз на бок.
Стасян не знал кому и обратиться с таким вопросом. В его памяти
сантехники не сохранились.
Сам же Боря только покачал головой, едва подойдя к крану у
напрочь ржавой раковины: