Так и знал. Камень отзывался
цветом стихии, а все граждане в верхнем городе обладали ледяной магией. Чёрный
цвет означал её отсутствие. Пустоту. Руки предательски дрожали, я старался
побыстрее прицепить цепочку с амулетом к поясу, но всё-таки уронил его.
Звон цепочки по каменной плите
мостовой в вечерней тишине вышел слишком громким.
— Эй, ты что там мутишь? —
окликнул меня один из мужиков, как раз тот, которого я представлял перед собой.
Низший в верхнем городе.
— Да это этот, который утром ещё
этой штуковиной размахивал, я ж тебе говорил, а ты не верил, — возмутился
второй, непонятно только, чему больше.
— Иди, поговорим!
Я поднял на них взгляд.
Температура воздуха к ночи опустилась, в свете фонаря над потными и облитыми
выпивкой мужиками отчётливо виднелся пар. Пар от горячих тел.
Я стиснул зубы, почувствовал, как
пальцы до белых костяшек сжали подобранный амулет, словно никчёмная штуковина
могла меня защитить. Пользоваться магией нельзя было ни в коем случае, только
выдам себя, тогда точно убьют. Я просчитался, самоуверенность подвела. Было бы
слишком просто выйти на улицу и сразу нарваться на недовольных жизнью нелегалов.
Теперь у меня имелась в лучшем случае минута, чтобы решить, что делать, и я
хорошо понимал — извиниться и уйти не получится, они уже вошли в азарт и не
дадут мне этого сделать. Нужно было привлечь внимание кого-то из местных в
надежде, что они позовут караульных, и я вдруг понял, что лучшим средством для
этого было продолжать обвинения. Пусть кто-то услышит, что на своего нападают
низшие
* Лета *
Я свалилась с подоконника и
приземлилась на колени, да так и поползла к столу, выключать единственную
горящую лампу, которую специально оставляла зажжённой. Солнце в это время года
садилось рано, а я не хотела, чтобы внезапный посетитель застал меня спящей в
темноте. Обычно лампу не было видно с улицы, но раньше я и не задерживалась
здесь так долго, чтобы убедиться наверняка, безопаснее казалось уходить до
того, как у большинства жителей закончится рабочий день. Сегодня же усталость
победила настолько, что я даже не заметила, как заснула, а потом умудрилась
проспать дольше, чем обычно. За окном стояла ночь.
В темноте я поднялась на ноги,
потёрла ушибленный локоть. Больно ещё не было, но звук при ударе раздался
довольно мерзкий. Что бы ни происходило на площади, я не собиралась в этом
участвовать, даже свидетелем. Всё могло закончиться встречей с караульными, а
то и вызовом полицейских, а знакомиться с ними мне ну ни капельки не хотелось.
Слишком опасно для моего шаткого прикрытия.