И на Владимира никто не смотрел как на педофила. В ресторане, наоборот, мужики смотрели на него с завистью, ведь рядом с ним была такая девушка, как я.
Это он сам мне сказал. Я на это лишь улыбнулась и, протянув руку через стол, сжала его ладонь.
Да! И я это ощущаю: восхищённые и любопытные взгляды мужчин на меня. И про себя отмечаю, что раз он мне так говорит, значит, мне это все не показалось. И это прекрасно.
Мы вернулись домой, весело о чем-то переговариваясь. Смеясь, зашли в квартиру, и в эту же ночь на самом деле стали мужем и женой. Да, было больно, но, как сказал Владимир, это только в первый раз, потом я забуду про эту боль.
Так и случилось. В следующий раз боли я не почувствовала, как, впрочем, и ничего другого тоже. Но Владимир был в восторге, он трогал меня, гладил и ласкал так, как хотел сам.
Мы занимались любовью каждый день. Он был нежен, целовал каждый участок моего тела. Мне была приятна такая его ласка, и я наслаждалась ею и чувствовала себя любимой.
С этого дня я изменилась. Внутри все надтреснуло, и взамен поломанной меня возродилась другая девушка.
Я неправильно себя показала, неправильно поставила себя перед братьями изначально. Но я имею право тут находиться и быть счастливой!
Через два месяца начались мои занятия в универе. У меня появилась подруга-оторва. Рыжая, взбалмошная, но такая хорошая и родная.
Мы с ней гуляли после пар, ходили в театр, на концерты классической музыки и выставки современного искусства, она показала мне Москву. А по вечерам расходились. Она уезжала к родителям, а я — к Вове.
Он возвращался с работы к ночи, простояв два часа в пробках.
Со временем его расписание изменилось, он стал задерживаться на работе еще дольше. Когда пробок становилось меньше, ехал домой, и мы вновь занимались любовью.
И мне так было удобнее: я могла проводить с Жанной больше времени и подолгу гулять.
Еду на всю неделю я готовила по выходным, а в будние дни лишь разогревала ее и кормила себя и Владимира.
К концу первого курса мое тело изменилось. Как мне сказал гинеколог, оно наконец проснулось, гормоны заработали — грудь начала расти, и появилась попа.
Владимиру тоже нравилось мое преображение, как и однокурсникам. Я же была просто счастлива. На учебе у меня была Жанна, а дома — любящий Владимир.
Жанна порой поправляла меня и мою манеру речи. Сама она была коренной москвичкой, к тому же ее мама — логопед. Я выправила свою речь и в скором времени говором и манерами практически не отличалась от подруги.