– Я дедушке писать стану. Маменька говорила, что он тоже недоволен слухами? Он должен знать, что Пушкин не таков, что о нем слишком много болтают…
«…Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые вам о нем внушают, и умоляю вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как низкая клевета…»
Таша стеной встала за своего жениха, это означало, что она не на шутку влюблена. Никто, тем более мать, не ожидал от тихой, скромной Наташи такой твердости. Она категорически отказалась обсуждать вопрос о замужестве с кем-либо другим: только Пушкин!
Будущей теще пришлось смириться. Но уж помогать зятю и строптивой дочери она не собиралась. Не помог и дед Афанасий Николаевич, раньше так любивший маленькую Ташу. Почему? Бог весть, но Гончаровы не дали за Натальей Николаевной никакого приданого! Конечно, семья была полуразорена, и дед продолжал тратить деньги совершенно бездумно, но незаложенные имения у них все же оставались. Однако никакая их часть так и не была выделена Наташе, мало того, доходы с общих имений Гончаровых всегда делились неравно: сестры, позже приехав в Петербург, получали от старшего брата Дмитрия, ставшего после смерти деда управляющим Полотняным Заводом, по 4500 рублей в год содержания, брат Иван, служивший в Царском Селе, и вовсе 10 000 рублей, а Наталья Николаевна всего 1500.
И тогда Пушкин решился заложить часть Болдина, которую ему отец подарил к свадьбе. Объяснение с собственными родителями тоже было не из легких: не будучи состоятельным, брать за себя бесприданницу, да еще и ради свадьбы закладывать то немногое, что ему дают, конечно, было безумием. Но Пушкин решился на это безумие.
Он заложил свою часть Болдина за 38 000 рублей, из которых отдал теще (якобы в долг, который никогда не был возвращен) 11 000 рублей на изготовление приданого для Наташи. Был так влюблен или бездумен? Потерял голову? Но хлопоты со свадьбой тянулись почти год, почти все время поэт жил вдали от предмета своей страсти, можно было бы и прийти в себя. Неужели не размышлял о будущем? Неужели не понимал, что жизнь семейного человека в корне отличается от жизни холостого? Неужели не пугало будущее?
Боялся, и пугало, все понимал, об этом говорят письма к друзьям.
А еще отчаянные письма невесте:
«…Мой ангел, ваша любовь – единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка».