— Тоже! — взвыл эльф. — Не разъяснишь, куда мы сорвались среди
ночи, а, главное, почему?
— Куда — в глушь, чтоб не нашли. Почему... Это долгая история. В
общем, задание и правда оказалось с душком, только я уверена,
Фасталк и сам об этом не знал.
Я пошла в омовейную, оставив эльфа продыхиваться аки дракон
перед боем (сама не видела, рассказывал путешественник после двух
кружек крепкого эля, и верили ему мало, поскольку само
существование драконов в наши дни под большим вопросом).
Освежившись и переодевшись я уступила закуток с водой сначала
Фырхитре, потом эльфу, собрала несколько бутербродов и накрыла на
стол. Нагревательный артефакт кипятил воду, и наша небольшая
компания расселась вокруг.
Я вкратце пересказала положение дел, проговорив то, что не стала
ночью добавлять к лисичкиным страхам — исполнителей подобных
поручений в живых не оставляют, несмотря на все предосторожности,
принятые в гильдии. Под каким-нибудь предлогом Фырхитру увели бы от
дороги, и вскоре в ближайшем овраге загорелся бы неисправный
дом-мобиль, похоронивший внутри двух несчастливых путешественников.
Я уверена, что прежде чем поджигать "Стрекозу", нам перерезали бы
горло — не из милосердия, а чтоб наверняка. Судьба самой княжны
могла оказаться какой угодно: от подопытного образца в лаборатории
алхимиков секретного отдела до производительницы потомства с кровью
альф.
Теперь, при свете дня, когда у лисички прошел первый страх, я
изложила всё кратко, жестко и откровенно, чтоб у Фырхитры не
появилось мысли еще что-то скрывать.
Ребенок захлюпал носом и тут же получил в руки кружку
успокоительного отвара.
Бейлир тихо кипел.
— Значит, так, — поспешила я подвести итог. — Мы живы, мы
спрятались, никто не знает, где мы пересекли границу, никто не
знает, что мы ее вообще пересекли, никто не видел нас с княжной.
Кстати, о том, что ты княжна, можешь забыть.
Та лишь пожала плечами — мол, больно надо.
— Переодевайся назад в мальчишку. За человеческого парня лет
тринадцати вполне сойдешь.
Бейлир отмер, обрел дар нецензурной речи, и я едва успела зажать
ему рот, чтоб не оскорблял слух хоть и наворотившей дел, но
все-таки юной девицы.
— Слушай, — примирительно сказала я. — Если бы Фырхитра не
подала этому посольскому таракану прекрасную идею с побегом в лапы
наших тайных служб, ее бы прирезали уже на следующий день, обставив
как месть второй или четвертой жены.