«Зря она это сказала, ой, зря!» - подумалось
мне во время того, как я сползала со второго пострадавшего. Дорогой кузен, позабыв про свои увечья, подскочил, сделал ручки чайничком, и стал
голосить, как ненормальный, настаивая на том, что он не просто мужчина, а
мужчина – «хоть куда» и «вы все мне завидуете».
На эти вопли племени команчей в открытую дверь зашёл мой супруг и
обнаружил меня, разбирающую свои многочисленные юбки… и приготовил
смертоубийственное лицо, как вдруг, во втором участнике выступления он узнал
своего младшего братца.
- Стеф?
Ты ли это? Глазам своим не
верю! Я подумал, что это мужчина на
банкетке с моей супругой… а если бы я тебя просто прибил сгоряча? – эмоции
Марко били через край.
На это заявление старшего брата Стефан
тихонечко присел на краешек стула и забормотал себе под нос. Из его бессвязной речи я могла вычленить «тоже
мужчина»…
Оказалось, что наш дорогой родственник устал
от семейной жизни, (как - никак, который месяц дома), и принял решение покинуть
эту юдоль скорби, и навестить своих родственников в Дубовой Роще. Ну а для того, чтобы мы, родичи, раньше
времени не обрадовались его приезду, решил навестить нас без предупреждения. Удивил, так удивил…
Больше всех приезду дядюшки Стефа
обрадовалась Лизаветка.
- Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Йо-хо-хо, и бутылка рому! – затянули они,
отправляясь на улицу. Мы с Марко
выглянули в окно, переживая, что общество дядюшки может негативно сказаться на
нравственном воспитании ребёнка.
– Сдавайся, Билли Бонс! Ты и твои пираты
окружены на необитаемом острове! – надрывалась Лиза, заперев Стефана в
курятнике. Его постоянные обитатели
заволновались, отказываясь быть в морской блокаде.
Мой супруг рассеянно присел на краешек
злополучной банкетки.
-Я что хотел сказать-то – подумав, произнёс
он – постоялый двор нам всё-же необходим… допустим тут, неподалёку от поместья.
- То есть ты имел в виду «на основном
тракте»? – устало присела рядышком я, продолжив давний спор.
Разгореться ему не дало появление Данки.
- Вы извините меня, господа… - виновато начала она – токмо тот гладкий господин,
которого вы оставили в гостиной, начал уже нервничать да ходить себе
волнительно, вот я и подумала, может, вы вернётися к нему-то?