Ее глаза близко-близко.
– Наверное, ты прав, мой любимый ангел. Да и какая я теперь уже Иолла? Я давно уже твоя Ирочка…
Долгий, тягучий поцелуй.
* * *
Нет, все-таки лучше пусть была бы человеческая гулянка. Там что – гармонь пополам, сапоги всмятку, морда вдребезги. Все просто. А тут… Вот, пожалуйста, все смеются. И подумать лишнего нельзя. Трудно мне, понятно?
«А никто и не обещал тебе, что будет легко. Все, что я тебе обещала, мой милый – мы всегда будем вместе»
«Этого достаточно. А все остальное – мелкие детали»
– Позволь дать тебе совет, Победивший бурю, – Ирочкина бабушка Иолла говорит вслух, то есть поет и щебечет, – Ты все время стесняешься своих мыслей. Не надо. Я лично не увидела еще ничего отвратительного в твоих мыслях и чувствах. Думаю, все со мной согласятся.
– Да он нормальный парень, – это Ирочкин братец Федя-Фью, он сегодня присутствует со своей супругой. – Кто сказал, что все люди – кровожадные дикари? Ничего похожего. У него ни сабли с пулеметом, ни каменного топора.
Между прочим, так себе шуточка, еще похуже моих. Но все смеются. Я давно заметил, что все ангелы смеются весьма охотно. Веселый народ.
Братец Федя наклоняется ко мне, щурит глаз.
«Ну, если быть совсем уж точным, есть у тебя в голове кое-какие глупости, от которых не мешало бы избавиться. Но главное – это твоя любовь. Я рад за тебя и за Иоллу. А все остальное – дело времени»
«Спасибо… шурин»
– Иолла, – вдруг вслух говорит прадедушка, – спой, пожалуйста.
За столом становится тихо. Иолл здесь сейчас две, но я понимаю – просьба обращена к моей жене. Она пару секунд думает. Встряхнула кудряшками, рассмеялась.
– Тебе отказать не могу, прадед.
Она неожиданно становится очень серьезной. Молчит несколько секунд, и вдруг…
До этого я только раз слыхал, как поют ангелы. Да, это было тогда…
…Пламя костра, разложенного прямо на густом травяном ковре во дворе старого скита. Взвивающийся, нечеловеческий мотив Поминальной песни.
«Тебе лучше уйти, Рома» – Ирочка не прекращает пения, говоря со мной. Она смотрит на меня прямо, в огромных глазах, кажущихся сейчас темными, мерцают отблески костра. Я растерянно смотрю на нее. В чем я провинился?
«Тебе лучше уйти, человек» – я вздрагиваю. Они все смотрят на меня, и в глазах пляшет огонь. – «Ты ни в чем не виноват. Но сейчас – уходи!»…