«Ну ты же не дед» – Ирочка смеется уже вслух.
– Будем знакомы. Ты отчаянный парень, Победивший Бурю, если решился связать свою судьбу с этой вот вертлявой хохотушкой.
– А где Иуна? – это моя жена.
– А Иуна не смогла. Они сейчас на экскурсии на Побережье Грез, и ребятишек не на кого оставить. Да ты и сама могла бы услышать. Отвыкла?
– Точно, отвыкла, – смеется Ирочка.
Меня снова касается чья-то рука. Бабушка, так похожая на мою ненаглядную, смотрит мне прямо в глаза. Сияющая, затягивающая бездна. Нет, совсем она не похожа на Ирочку – у моей жены никогда не бывало вот такого взгляда, мудрого, погружающегося в самые недра души. Даже у мамы Маши взгляд попроще, правда. Но я твердо выдерживаю этот взгляд. Мне нечего стесняться, вот что.
– Так вот ты какой, оказывается. Ничего, вполне.
Ну еще бы. Это мама Маша постаралась. Плюс ваша академия наук в придачу.
– Я не про это, – бабушка проводит пальцем по моим ребрам. – Это – всего лишь оболочка, дело наживное и в случае чего поправимое. Главное, что у тебя тут, – она легонько щелкнула меня по лбу. – Душа и ум, только они и имеют значение.
Она поворачивается к моей жене.
– Пригласишь ли ты нас завтра, Иолла?
– А куда она денется? – смеется братец.
* * *
Транспортный кокон летит в верхней стратосфере, уже на самой границе с космосом. Громадный бок планеты круглится под нами, белеют пятна облаков, правее тугой спиралью свернулся циклон. А над нами горят мириады острых, немигающих звезд, и даже неистовое солнце не может потушить их своим сиянием.
Ирочка прижимается, ее крыло ложится мне на спину. Господи, хорошо-то как…
– Вот ты и в Раю, – улыбается моя жена, – Как тебе?
Однако я не улыбаюсь в ответ. Эта фраза… Перед глазами стоит видение – Ирочка прыгает по разлинованному мелом асфальту. Смеющиеся глаза, становящиеся вдруг бессмысленными, и она нелепо оседает, и я не могу ее удержать. И моя ладонь в крови.
«Не умирай…»
Крепкий поцелуй разрушает недоброе наваждение. Я с готовностью отвечаю. Да, вот так. И пусть мы ушли из той, человеческой жизни. У нас впереди еще сотни лет. Сотни лет вместе. Мы прорвались, вот что. Мы живы.
– Я есть хочу вообще-то. Между прочим, в полете пассажиров положено кормить. Это известно даже нашему земному Аэрофлоту.
– Давно бы так, – она смеется. – Нытье, Рома, никогда и никому еще не помогало.