А еще недолгое время спустя местные власти с изумлением обнаружили, что бесполезные с точки зрения немедленной прибыли затраты странным образом окупаются, возвращаясь в виде умных, квалифицированных работников, ученых и специалистов, и прибыли поползли вверх. Ха, а мы и не знали!
На Земле колесницы фараонов все еще колесили, утверждая среди соседей новый, прогрессивный рабовладельческий строй, выколачивая из окрестных земель золото и рабов, а здесь уже началась Эпоха Изобилия.
Вот сверкает непривычно-темной обшивкой громадный цеппелин, только нет за ним сизых выхлопов – электромоторы, питаемые от солнечных батарей, двигают его гигантскую тушу.
(Кстати, такие вот аппараты оставались основным видом транспорта вплоть до открытия антигравитации, и никакие самолеты-вертолеты, тем более автомобили тут так и не появились. Зачем? Грузоподъемность дирижаблей в плотном воздухе планеты составляла десятки тонн, а личный транспорт… Да крылья-то вам зачем, товарищ?)
А вот это уже серьезно. За толстым сизого цвета металлическим барьером (свинец?) к перископам прильнули ангелы, в которых даже беглый взгляд без труда распознает ученых. Пол комнаты за стеклом выложен шестигранными цветными плитами, и многочисленные маленькие лебедки тянут из этого пола длинные, длинные стержни… Есть цепная реакция! Да, для планеты, не имеющей хорошего угля и нефти, это выход.
А вот уже не атомная – термоядерная электростанция гонит ток по многочисленным проводам, веером разбегаются высоковольтные линии.
А вот еще сюжет-отрывок из древней хроники. Длинное, остроконечное тело ракеты стремительно уходит ввысь, оставляя за собой белый инверсионный след. Ура, наши в космосе!
(Твердотопливные ракеты, подобные этой, долгое время оставались единственным средством выхода в космос. О пилотируемых полетах тогда и не помышляли – высокая орбитальная скорость такой крупной планеты делала затруднительными запуски даже мелких спутников)
А прогресс все прогрессирует и прогрессирует. На экране группа ангелов в зеленых комбинезонах, крылья забраны чем-то вроде тончайшей кисеи, на головах шапочки, на лицах – маски. На операционном столе лежит знакомый чешуйчатый зверь, пока еще дикий лесной плодожор. Еще один в углу в клетке. Беспокоится, не подозревая, что его славные потомки вскоре начнут свою колоссальную работу по превращению джунглей, уже изрядно потрепанных техническим прогрессом, в дивные плодовые сады.