Первей слушал, кивая. В ту пору он ещё не перестал удивляться, насколько точно всё знает Голос Свыше, ведущий его. Всё так и было сообщено – буен, необуздан и самодур, но смолоду был лучше и порой совершал не совсем поганые поступки.
-… Это немка его испортила, Эльза та треклятая, – продолжал повествование Янек, ёрзая на сиденьи – затёк зад, очевидно… – Ну и пить стал без меры, это тоже… Причём, слыш-ка, что удумал: протянет верёвку поперёк дороги, слезай, приехали… Если благородный человек, тащит к себе в замок, пей-гуляй, пока пан не отпустит… Так-то соседи с ним и знаться перестали – зарубит ещё во хмелю…
– А если простой мужик попадётся? – спросил Первей.
– Ну… тогда как Бог даст. Может, чарку нальёт да сплясать заставит, а то сапоги вылизать велит…
Рыцарь сочувственно поцокал языком.
– Нелегко вам живётся тут, как погляжу.
– А где мужику легко, добрый пан? Да мне-то ладно, я за монастырём приписан…
– А как панёнок у него? – внезапно переменил тему Первей.
Янек поперхнулся. Помолчав, осторожно спросил.
– Пан рыцарь знает молодого пана Зигфрида?
– Сам не знаю. Однако слава далеко идёт, – прищурился рыцарь.
Возчик оглянулся так, будто за ними по пятам рысила стая волков.
– Не к ночи будь помянут он, тот паныч Зигфрид, да не обидится на меня пан рыцарь за такие слова. Не ангел папаша его, и мамаша ну чисто змея, да только оба они уже сыночка боятся вроде как. А ведь всего-то тринадцать годков… Мужики здешние крестятся да молятся по ночам – что-то будет, когда вырастет молодой панёнок…
Первей усмехнулся. Всё правильно, всё верно… Вероятно, молитвы местных поселян были таки услышаны.
И потому он здесь.
Дорога между тем углубилась в чащу, солнце, понемногу клонившееся к закату, скрылось за верхушками деревьев, и под лапами тёмных елей, подступавших к самой обочине, уже копился сумрак. Где-то заорал ворон, зловеще захохотала невидимая лесная птица. Возчик, придавленно втянув голову, замолк, и только негромкий скрип плохо смазанных колёс нарушал теперь настороженную тишину леса. Да уж, подумал Первей, только люди определённого склада могут жить в чаще ельника…
– Ну вот и замок, – вполголоса произнёс Янек, ещё сильнее втягивая голову в плечи.
Да, открывшееся взору строение могло с полным правом носить титул замка, а не просто укреплённой усадьбы. Четыре угловых башни под остроконечными свинцовыми кровлями щерились узкими бойницами, в серых стенах ни одного наружного окна… Даже мост через худосочный лесной ручей, огибающий замок, был не простой, а подъёмный, на цепях, уходивших в недра коренастой надвратной башни. Должно быть, в памяти строителей этой обители ещё свежи были страшные дни монгольского нашествия. Во всяком случае, без артиллерии этот замок не так просто взять даже полку королевских кирасиров.