– Но зачем же гипер держать в ждущем режиме? Можно подумать, мы прибыли сюда через бездну, чтобы немедленно сигануть обратно…
На сей раз наставник ответил не сразу.
– Конечно, с этой точки зрения ты права, девочка моя. Но вот какое дело… Глизе пятьсот восемьдесят один, это не Росс, не Лаланд и не звезда Барнарда. Это обитаемый мир. Так что…
* * *
Ему опять снился этот сон.
Он стоял на краю высокой скалы, и мир расстилался перед ним, как невообразимо гигантский рисунок. Поля, перелески и рощицы тянулись так далеко, насколько хватало взгляда. Где-то там, в невероятной дали, в сизой дымке, скрадывавшей горизонт, то и дело полыхали зарницы. Небо над головой, белёсое и плотное, как и положено быть Скорлупе Мироздания, отсюда, с вершины, казалось особенно низким. И прямо в лицо ему смотрело Око, пристально и немигающе. Всё как всегда…
Надо решаться.
Он широко раскинул руки и шагнул вперёд. Ветер, словно бы ожидавший этого момента, подхватил его лёгкое, невесомое тело и понёс, всё дальше и дальше, всё выше и выше… Он поднимался к небесной тверди, оставляя внизу твердь земную, и всё прожитое-нажитое там, внизу, казалось теперь таким ничтожным…
И вновь, как всегда в этом сне, никакой небесной тверди не оказалось. Казавшаяся снизу такой плотной и несокрушимой Скорлупа таяла, рассасывалась, словно туман в Стране Дождя, куда однажды занесла его судьба. Ещё миг, и вместо белёсого свода раскинулась чёрная бездна, густо усеянная огоньками, точь-в-точь россыпь самоцветов на столе придворного ювелира.
«Я лечу…»
«Тебе нельзя летать» – ввинчивается в мозг холодный чужой голос, отдающий металлом.
«Я лечу!»
«Ты не можешь летать!» – Око смотрит свирепо, в глубине его набухают огненные прожилки – явный признак назревающего гнева.
«Я уже лечу!»
«Тебе незачем летать! Тебе некуда лететь! Нет ничего, кроме Яйца Мироздания!»
«Я всё равно улечу!»
«Ты рождён здесь и здесь умрёшь, червь!»
Наскучив увещевать ничтожного смертного, Око Бога вспыхивает яростью, выбрасывая пламенеющую петлю протуберанца, и она тянется, тянется, чтобы спалить заживо. От гнева Ока можно легко укрыться там, внизу… но земная твердь далеко, и нет спасения. Лицо обжигает огнём. Какая боль…
Он с размаху хлопнул себя по лицу пятернёй и сел, таращась спросонья. Сон рассыпался на куски, сгинул, оставив после себя лишь медленно тающие в поле зрения цветные пятна – зелёные, красные, жёлтые, коричневые… Ну надо же, опять этот сон. Какой сон…