– Наш мир образовался в результате Большого Взрыва, – неизвестно отчего Марина решила начать с глобального. Йорген и Агиэль переглянулись.
– Ну, так оно и было.
– Во-от… В результате этого взрыва образовались галактики, а в них звёзды. А у звёзд планеты…
Мальчик прыснул смехом, мужчина улыбнулся.
– Всё это, безусловно, очень интересно. И абсолютно бесспорно. Как таблица умножения. Но сейчас речь зашла о другом…
– Йорик, позволь мне, – Агиэль провёл ладонью над столом, и на гладкой полированной поверхности возник из ничего лист белой бумаги. Следующим движением мальчик извлёк из воздуха семицветную шариковую авторучку.
– Вот смотри, – рука Агиэля летала, споро расчерчивая бумагу цветными линиями. Рисунок здорово напомнил Марине схему электронных уровней в атоме, кою не так давно пришлось изучать. – Вот это Энроф, или, если тебе так понятней, Плотный мир. Нулевой уровень, он же основной.
Марина кивнула, принимая к сведению. Энроф так Энроф, но можно и Плотный мир. А также нулевой, он же основной уровень. Понятно, как теорема Ферма, она же Пифагора…
Мальчик снова прыснул смехом, в глазах плясали озорные искорки, и опять Марина не удержалась – улыбнулась в ответ. Если суровое лицо Йоргена улыбка красила необычайно, то и без того очаровательная мордашка Агиэля в данном случае могла вызвать у любой нормальной женщины – если она не совсем уже конченная стерва, начисто лишённая материнских инстинктов – острое желание обнять, прижать к сердцу и расцеловать… Мне хорошо с ними, вдруг осознала она. Мне с ними хорошо и спокойно – впервые с того страшного дня… И всё у нас получится.
Они улыбались ей, мальчик и мужчина. И она улыбалась в ответ.
– Ты нам тоже понравилась, Марина, – ладонь Йоргена накрыла её собственную. – Элора не ошибается в выборе. И ты права – всё у нас должно получиться.
* * *
Железный короб источал холод, проникавший, казалось, до самых печёнок. Потолок ячейки был покрыт тонким слоем ржавчины, однако стенки в нижней части и пол отполированы до блеска телами узников. Сколько их было здесь до него? И куда вообще деваются из этого клоповника души, по идее бессмертные? То, что они не пребывают здесь вечно, Алексею было ясно с самого начала – иначе адскому предприятию не требовалось бы пополнение…
– Лёха… – прозвучал совсем рядом громкий шёпот. Горчаков оглядел своё узилище и обнаружил, что звук исходит из щели, образовавшейся на стыке кое-как приваренных друг к другу листов. Удивляться не приходилось – за всё время пребывания здесь бывший сержант привык, что окружающие вещи сработаны не то что без любви и старания, но откровенно «для врага», как называют такую работу русские люди.