На улице по-прежнему дул резкий, порывистый ветер. Хмурый февральский рассвет все-таки одолел тьму, но окружающий мир от этого так и не стал цветным. Серый, грязный асфальт, серый, грязный снег… Вот только желтые немигающие глаза окон погасли, и теперь фасады домов пялились на мужчину и женщину, стоявших на обочине, темными пустыми провалами.
– Мне заехать надо бы на работу, Леша… – жена, казалось, намертво приросла к его руке, вцепившись в локоть словно сведенными судорогой пальцами. – Клиентов обижать нельзя, не виноватые они ни в чем.
– Работать будешь сегодня?
– Я же психолог… – Юля улыбнулась одним уголком рта. – Похожа я сейчас на психолога? Так что какая работа… Нет, просто надо все делать по-человечьи, не по телефону…
– Ну, тогда я с тобой, – вздохнул Чекалов, прижимая ладонью к рукаву узкую кисть жены. – Мне на пост к восьми вечера только…
– Спасибо, Лешик… – она вновь чуть улыбнулась, одним уголком рта. – Ты прав. Не надо нам сейчас расставаться. Нехорошо, неправильно…
Обратно они возвращались на общественном транспорте, поскольку спешить было некуда, да и расходы на такси не были предусмотрены в негустом бюджете семьи Чекаловых. Алексей вспомнил милицейский УАЗ, дежуривший возле володькиного дома… бывшего… Вообще-то мог бы товарищ лейтенант и любезность оказать, доставить свидетелей туда и обратно на служебном транспорте, поскольку, не явись они пред очи, пришлось бы ему самому кататься для съема показаний… Не доставил. Бензин экономят, не иначе – потому и оперативная машина на месте стоит, не отъезжает…
Автобус трясся, неохотно отползая от остановки, и вообще всем своим видом давал знать, насколько опротивела ему эта работа и вообще реальность. Или это настроение водителя передавалось машине?
– Ящерка, Лешик… – Юля смотрела в грязное стекло. – Не зря бегала, выходит…
– Замолчи, – коротко бросил Чекалов, чувствуя, как все переворачивается внутри от холодной справедливости этих слов. Надо было колом встать, в дверях растопыриться, но оставить Володьку ночевать… Убедить, уговорить, не так уж это и трудно… не знаю, ноги ему переломать… да хоть бы и с Юлькой положить, один раз бы стерпел, но был бы жив, ведь был бы он сейчас жив!!!
Дома было тихо, только чуть слышно бормотало настенное радио. Жена взялась перемывать посуду, и он знал, отчего – Алексея тоже успокаивало это занятие. Взгляд блуждал по кухне и вдруг наткнулся на полупустую бутыль с яркой наклейкой. Рядом стояла недопитая рюмка на длинной ножке.