– Верно, дядя Сережа, грех, – Юля смотрела без улыбки. – Кувыркнуться в этой жизни большого ума не надо. А остальным за ушедшего жить придется. Тем, кому не все равно дело ушедшего. Как в той песне – «за себя и за того парня».
Юля выпила вторую, и снова до дна.
– Так что поживите еще, дядь Сережа, и вы, теть Вера, не бросайте. Ни мужа… ни нас с Алешкой.
– Умна ты, Юлия Семеновна, как черт умна… – Сергей Михайлович мотнул головой. – Нет, не как черт, плохо сказал… Наверное, ангел ты…
Он выпил, двигая кадыком.
– А комнату Володину мы на вас с Лешкой перепишем. Вам жить…
– Не надо, дядь Сережа, – мягко попросила Юля. – Во всяком случае, не сейчас об этом.
– Да ты не обижайся, и лучше не спорь. Нам с Верой-то того, что имеется, не прожить… У меня здоровье не так, чтобы очень, а теперь, полагаю, и вовсе… Мало ли, инфаркт бряк, и все дела зависнут.
Он вздохнул.
– Так что все верно. Живите за себя и Володьку. Если разобраться, друзья у него одни вы были. Остальные так, приятели да сослуживцы.
Он потянулся налить по третьей и последней, но Юля прикрыла рюмку ладошкой.
– Все, дядя Сережа. Вы же в курсе, я водку не пью вообще. Это я за Володю и так…
– Как скажешь, – Сергей Михайлович вдруг придвинулся поближе. – Никогда бы не спросил, Леша, а сейчас спрошу… Володя мне говорил про дело, что вы задумали. В последний раз, как гостевал у нас… много мы поговорили, под звездную ночь на сеновале разговор по душам сам идет… Не бросишь дело то? Сможешь?
Чекалов помедлил. Вопрос в точку.
– Я все-таки попробую, – без улыбки ответил он.
* * *
Аденин-тимин-цитозин… Гуанин-тимин-аденин…
Тихо шипел вентилятор системного блока, зеленый глазок мерцал прерывистым неровным светом – компьютер пахал, как трактор на целине, с железной неутомимостью бездушного механизма. И сам Чекалов казался себе таким же механизмом, только собранным из белков. Он чуть усмехнулся. Наверное, любой обыватель счел бы его именно такой вот бездушной машиной. Ну как же, лучшего друга только схоронил, и с поминок да за работу… Глупости это. Вот Володька бы понял, и Юля понимает. Только работа и может облегчить, снять на время эту ноющую тупую боль души. Лучше всякого эливела, водки, и, вероятно, даже морфия. Так, что тут… гуанин-цитозин… ага… Все, еще один ген разобран по косточкам. Машине пора дать отдых.