И то, что я видел в витринах, мне не нравилось…
///
У Орбаза был плохой день. К нему сегодня трижды заходили,
вырывая уставшего от бурной ночки мастера из дрёмы, но только для
того, чтобы потрепать языком! Так-то Киннууден ничего не имел
против щебечущих молодых красоток, но Господи, не тогда, когда
голова раскалывается от похмелья! А уж когда последняя визитёрша
стала запрашивать модные журналы и кофе с миндалем, Орбаз едва
сдержал себя, чтобы не впиться барышне зубами в глотку и не
насладиться как тишиной, так и её кровью!
Нет, сам он упырём не был и даже не верил в них, но человек,
терпящий похмелье от смеси фалернского с черным дистутом, способен
на самые безумные поступки. Да и не обслуживает Киннууден
молоденьких, шить на таких – сплошное разочарование. Носкость!
Орбаз не входил ни в десятку, ни в тридцатку лучших портных
Санкт-Петербурга, но зато по праву считал себя адептом носкости!
Что толку одевать молодых? Они даже не понимают, что фасон нужно
уметь носить, что нужно уметь двигаться, подавать себя в костюме!
Какое там, если мышца играет, а сиськи рвутся из корсета? Нет, им
нужно блеснуть, нужно засветиться раз-другой… тьфу! Куда приятнее
работать с клиентами, которые приходят за костюмом, а не за
модой.
Будь его воля, он бы давно уже закрыл свободный вход в свою
мастерскую, работая лишь по рекомендации и со старыми клиентами,
которых у него был солидный избыток, но… так не принято. Извольте
соответствовать, мастер Кинууден.
Соответствовать именно сегодня Орбазу категорически не хотелось.
Ему желалось пить подкисленную лимоном воду и дремать,
облокотившись головой на стойку. Ну и клясться себе заодно, что
больше никогда не пойдет на поводу у болтуна Игоря. Искренняя
надежда, что сапожнику сейчас еще хуже, чем ему (а Орбаз видел, как
тот выпил пару стопок с водителем мобиля, который их привез!),
совмещалась со страстным желанием подремать. Ну и небольшая мольба
Господу о том, чтобы петербуржских модниц сегодня хором поразила
медвежья болезнь, тоже присутствовала.
Однако, судьба не была благосклонна к уставшему мастеру. Возле
витрин появился крайне подозрительный тип отвратительно молодого
возраста. Этот шкет в просто бомбически омерзительном наряде,
сшитом, наверное, пьяным криворуким слесарем где-то в свирепом
захолустье сибирских деревень, моментально выбесил бедного
Кинуудена. Портной, налитым кровью глазом следя за засранцем,
тщательно разглядывающим пошитую им одежду на витринах, посылал на
непричесанную голову негодяя сотни проклятий! А уж когда разглядел
сквозь свисающие черные космы пронзительно-яркие зеленые глаза
благородного, ууууу…