Последовавшее за этим бегство капитала соответствовало страшным опасениям Кейнса и Уайта. В аналитическом исследовании, выполненном в июне 1947 года правительством США, сообщалось, что хотя аналитики и увидели лишь часть картины, но смогли установить, что частные активы европейцев составляли сумму 4,3 миллиарда долларов – по тому времени гигантская цифра, намного превышавшая цифру крупного кредита, предоставленного США Великобритании в 1947 году. Американские банкиры пришли в дикое возбуждение, а в Европе разразился новый экономически кризис. Америка тем временем приступила к восполнению дефицита капитала в Европе – с 1948 года начал действовать план Маршалла. Распространено убеждение, что он был разработан с целью покрытия зияющих бюджетных дыр в европейских странах. Но, как утверждает Эрик Хеллейнер, подлинное значение плана Маршалла заключалось в том, чтобы «просто компенсировать неспособность США установить меры контроля над притоком горячих денег из Европы». Даже в 1953 году корреспондент влиятельной газеты New York Times Майкл Хоффман отмечал, что объем помощи, оказываемой США после войны в Европе, был меньше суммы средств, пришедших в США из той же Европы>20.
Американские налогоплательщики отныне оплачивают политику, доставляющую наслаждение Уолл-стрит и ее клиентам
Сенатор-республиканец Генри Кэбот Лодж отметил скандальность этих обстоятельств: «Существует маленький класс раздувшихся от эгоизма людей, активы которых размазаны повсюду. Американцы умеренного достатка платят налоги, средства от которых идут на программу помощи другим странам. Но зажиточные люди за рубежом не оказывают финансовой поддержки этой программе»>21. Сегодня слова Лоджа были бы до боли знакомы гражданам Аргентины, Мексики, Индонезии, России и многих других стран, бессильно наблюдающим, как национальные элиты грабят богатства их стран и вступают в сговор с западными финансистами и бизнесменами, стремясь спрятать награбленное в офшорах и избежать уплаты налогов. План Маршалла создал зловещий прецедент: американские налогоплательщики отныне оплачивают политику, доставляющую наслаждение Уолл-стрит и ее клиентам. То, что представляли как акт предусмотрительного эгоизма, в сущности превратилось в рэкет в полном и точном смысле этого слова. Расцвету послевоенного мошенничества способствовало общественное неведенье. Как скоро увидим, с тех пор рэкет только умножился.