– Очень смешно, мелкая! – говорит братишка, а голос родного человека разливается приятным теплом в груди.
Давно. Очень давно мы не виделись. Почти год прошел с прошлого приезда Тёмы. И очередного визита пока не предвидится. Увы.
– Между прочим, я звоню поздравить с первым днем взрослой жизни, – продолжает мой собеседник шокировать дальше. – Как оно? Ощущаешь его?
– М-м-м… кого?
– Ветер свободы, вредина.
– А-а-а, ты об этом. Ну, знаешь, это ты за тысячи километров от предков, а я все еще живу с ними, в одном гнездышке, и меня все устраивает. Не нужен мне этот ваш ветер.
– Серьезно? Даже не появилось желания пожить в общаге с тараканами? – удивлению, прозвучавшему в голосе братца, нет предела.
– Ты вообще видел, какие общаги в универе, в котором я учусь? Разве что унитазы не золотые, откуда там взяться тараканам? И нет, не появилось. Сам-то ни разу в общаге не жил, – хмыкаю, останавливаясь перед нежной вывеской ресторана “Перья”.
И почему каждый раз, когда вижу это название, в сердце что-то слегка колет? Может, даже… зависть? Но ведь нельзя же завидовать собственной маме, что ей так повезло с папой, правда? Просто ресторан, как мне объяснили, был назван в честь мамули. Почему эти “перья” стали своеобразным символом в отношении родителей, не знаю, но, видимо, в их истории когда-то такая штучка сыграла очень большую роль. Потому что любимая мамина подвеска, которую она никогда не снимает, именно в форме перышка, а еще у моей прогрессивной ма есть тату. Да-да, большая такая, на боку, и тоже угадайте, в форме чего? Верно! Перо. Надо будет, кстати, их с папой еще раз попытать на эту тему.
– Я честно, хотел, но ты же знаешь предков?
– Это да, все ради нас, – улыбаюсь, дергая на себя дверь и тут же окунаясь с головой в сногсшибательные ароматы свежесваренного кофе и наисвежайшей выпечки. М-м-м. Слюноотделение увеличилось раза в два, а желудок жалобно скрутился и заурчал. – Ты-то приехать не собираешься?
– Какой тут! Учеба-диплом-учеба…
– Угу, и Ксюша в перерывах.
– Мелкая! – рычит братец, цикая. – Ты обещала, что предкам пока не слова.
– Тебе двадцать пять лет, Артемий! А прячешься, как мальчишка пятнадцатилетний.
– Ой-ли! – фыркает братец обиженно. – Я серьезно! Ты обещала!
– Вот тебе и ой-ли, и я тоже серьезно! Мама с папой за тебя очень переживают. Что ты там беда-бедовая один, ни пригреть, ни приласкать некому нашего лбушеньку здоровую, а у тебя вон, Ксю...