Измучившись, в конце концов, разбираю пакет от Леры и нахожу там
погремушку. Не такая уж оригинальная игрушка, но на целых
пятнадцать минут это срабатывает.
А затем все начинается по новой.
- Платон! - пытаюсь перекричать его строгим голосом, - ты ведешь
себя нехорошо! Нельзя так долго кричать!
Но пацану плевать. Он надрывается, что есть мочи, а я чувствую
себя абсолютно беспомощным. Что же делать? Как вообще успокаивают
маленьких детей?
В итоге, потеряв всякую надежду, рискую все же взять мелкого на
руки. Аккуратно, словно хрустальную вазу, беру того и едва
дышу.
И, о чудо! Мальчишка, наконец, замолкает, а я выдыхаю с
облегчением. Правда, лишний раз пошевелиться боюсь - вдруг что-то
сделаю не так. Платон внимательно смотрит на меня, а затем вдруг
опять широко улыбается.
Мне улыбается. И от этого внутри становится очень-очень странно.
Словно произошло что-то невероятно важное. Нервно сглатываю и
улыбаюсь ему в ответ. Зачем? Скорее, потому что невозможно не
отреагировать на такое проявление детских эмоций. И вот в этот
момент мне почему-то очень хочется, чтобы пацан оказался моим.
Когда заканчивается этот самый час, и, наконец, раздается звонок
в дверь, мне кажется, что у меня гора с плеч падает… Давно я не
нервничал так сильно. Все же ребенок - это огромная
ответственность. Но стоит мне вернуть пацана в люльку, как тот
разражается недовольным плачем.
- Заходи, - выдыхаю с облегчением, пропуская мать в
квартиру.
Мальчик, затихший после звонка, начинает новый виток и снова
заходится плачем, а я обреченно прикрываю глаза.
Ну, вот, опять…
- У тебя дома ребенок? - спрашивает мама таким тоном, что я
понимаю - все, попал. Причем по полной. Этот цепкий взгляд мне
очень хорошо знаком.
- Ага, подбросили вот на порог этого подкидыша.
- ЧТО?!
Пока прихожу в себя, мама уже разворачивает активность.
- Кто это тут такой маленький? - воркует возле этого крикуна. И
он снова притихает и во все глаза смотрит на очередную новую тетю.
- Какой хорошенький, - продолжает умиляться мать. - Давай-ка я тебя
возьму на ручки. Не хочет с тобой нянчиться этот злыдень, да,
маленький?
Мне остается только вздыхать. Спорить с ней бесполезно. Но если
это поможет успокоить крикуна - да и ладно. Пусть обзывает меня,
как хочет.
- Вообще-то я с ним целый час тут сам сидел.