Адамиди вдруг замирает, и взгляд его немного меняется.
- Ревнуешь, сладкая? - голос его становится мягче, более
хриплый. И черт, он сейчас выглядит как в тот самый день, когда мы
встретились в этом долбаном ЗАГСе.
- Так ты попроси. Так и быть, тоже сделаю тебе приятно, а не
просто осеменю.
От его гадких слов хочется помыться! Козлина какая, а? Одолжение
он мне сделает!
- Да пошел ты!
Его ладонь отпускает шею, поглаживая кожу, спускается к
ключицам, а я все это время почти не дышу. Чувствую, что только
шевельнусь, и все взлетит на воздух.
- Ты так настойчиво посылаешь… Ну же, киса, достаточно быть
покорной, и тебе тоже достанется приятного. Давай, прячь коготки.
Тебе понравится. Еще будешь просить повторить.
Резко сгибаю ногу в колене, но промахиваюсь. Зато Мирон
реагирует очень четко - резко хватает и разворачивает лицом к
стене.
- Вот так, значит, Варвар-р-ра? По-хорошему не понимаешь?
Он прижимается ко мне, наваливается всем телом, а руками уже
задирает юбку. И мне впервые становится по-настоящему страшно.
Неужели он и правда это сделает вот так? Здесь?
Пытаюсь отбиваться, дергаюсь, ругаюсь. Но силы слишком
неравны.
- Стой смирно, коза! - приказывает Адамиди, а затем звонко
шлепает ладонью мне по ягодицам.
- Ай!
- Считай!
- Пошел ты! - еще одна попытка вывернуться заканчивается вторым
шлепком.
- Считай, сказал! - за этим следует третий шлепок. - Можешь
упрямиться, но тогда я буду продолжать очень долго, сладкая. А вот
тебе потом сидеть будет очень и очень неудобно.
- Дурак! - всхлипываю, когда чувствую четвертый удар.
- Как хочешь, - равнодушно выдает он и, похоже, снова
замахивается.
- Четыре! - вырывается у меня тихо-тихо. - Четыре…
- Умница, - хвалит он и все же шлепает еще раз, но хотя бы не
так сильно.
- Пять… - едва шевелю губами. Стыд и боль смешиваются. Мне так
гадко от того унижения, через которое приходится проходить.
Все стихает, и шлепков больше не следует. Только едва ощутимое
поглаживание. Из-за ударов оно чувствуется слишком остро, и я
невольно пытаюсь отстраниться.
- Это тебе урок, Варя. Не играй с взрослыми дядями. И не дразни.
А если уж решилась, неси ответственность за то, что творила.
Меня потряхивает от случившегося. Мирон поправляет на мне одежду
- белье, юбку. И уходит. А я сползаю на пол и плачу. Меня даже отец
в детстве не порол. Никогда. А этот козел посмел!