Снимаю чайник с плиты, чтоб не свистел мне тут и не мешал наводить шмон. «Где мой рюкзак?» — расшвыриваю кастрюли и сковородки, лазая по ящикам. Не стесняясь, выгребаю шмотье из шкафа. Переворачиваю все лежанки, стоящие у стены. Опа! Тяну за розовую лямку и вытаскиваю из-под кровати свой рюкзачок.
Аки дитя малое радуюсь, что рацию мою не разбили. Нажимаю кнопочку и ору в эфир координаты. Повторяю для особо одаренных несколько раз, добавив, что ежели они сейчас свои жопы не поднимут, то родственник генерала Закимова окочурится в ближайший час или два.
— Говорит капитан Круглов! — шелестит рация, потрескивая и попискивая на разные «голоса».
— Продолжай говорить, — разрешаю, устало откинувшись на спинку кровати.
— Выпускай через полчаса сигналки.
— Как скажешь…
— Валь…
— Что?
— Сама как?
— Жить буду, — ворчу недовольно, что много вопросов задает.
Звуки вертушек. Блуждающий свет сверху. Крики. Парни в экипировке с автоматами наперевес. Красиво шумят — все как я люблю. Из землянки вытаскивают все организмы. Медицинский борт уносит в темное небо единственного оставшегося в живых студента-археолога. М-да. Наука требует жертв… К сожалению и таких.
Круглов кудахчет, что поймает остальных «лесных братьев». Он старается не смотреть мне в лицо… Возможно — стыд. Возможно — я такая «писаная» красавица, аж глазам больно глядеть.
Не успели меня привезти в больницу, как позвонил Громов на мобильник капитана, и орал, что я снова «дура конченная» и опять «все сделала не так», «не видать мне премии как своих ушей»… «Господи, Гром! Я счастлива, что эти уши сейчас тебя слышат». Какая, в жопу, премия, если он отстегивает мне деньги из какого-то фонда…
— В Москву, живо! — продолжает орать, аж «труба» накалилась.
— Сдохнуть не даст, паразит, — отдаю телефон Круглову и слизываю языком кровь с раненой губы. Доулыбалась, короче. Опять рана открылась.
Стоп! А почему в Москву-то? — до меня не сразу доходит, куда мне живенько необходимо прибыть. Отбиваюсь от врачей. Помазали болячки и хватит! Этим дай волю — замучают всякими анализами, рентгенами… Нащупываю еще одну таблетку и, пока никто не смотрит, разгрызаю и запиваю водой.
Рядом на кушетку, тяжко вздыхая, примащивается капитан. Он задумчиво чего-то черкает в протоколе. А потом произносит:
— Валь, у тебя самолет только через два дня. Раньше билетов не нашли.