Ишь как на ностальгию пробило! Улочки
старого города, что ль на меня так повлияли. Тряхнул головой,
выбивая из неё это старческое нытье, и вслед за Гришкой шагнул во
двор. Следом втянулась и остальная четверка.
- Стоп мужики! Побудьте пока здесь, а
я посмотрю, что там и как.
Неизвестно чем больна Гришкина мать,
вдруг что-то заразное, потому пусть пока парни во дворе
потопчутся.
Прежде чем зайти в дом спросил
Гришку, что за долгострой у них во дворе. Гришка шмыгнул носом и,
опустив голову, произнес:
- Папка дом новый хотел
построить.
- А что не достроил?
- Помер папка. – Гришка отвернулся и
стер слезы кулаком.
Вот блин! У парнишки горе, а я тут с
расспросами. Но, пацан постояв немного, справился с собой
ирешительно пошел к крыльцу.
Войдя в дом вслед за ним, я
огляделся. Сравнительно большая комната с печью, столом, и четырьмя
стульями. Пара икон в красном углу и две двери. Значит есть по
крайней мере еще две комнаты.На стене там, где мне в том мире
привычнее было видеть старые выцветшие фотографии, висели, в
простых деревянных рамках, три рисунка. Посредине и чуть выше -
рисованный карандашом портрет мужчины, по бокам и чуть ниже висели
простенькие акварельные пейзажи с речкой и деревьями. Пахло
свежесваренной картошкой и солеными огурцами. Было видно, что дом
этот знавал лучшие времена. Сейчас же бедность и сиротство стыдливо
прятались по углам.
У стола, сидела девчонка лет восьми,
и что-то рисовала в небольшом альбоме. Услышав, как хлопнула дверь
и, даже не подняв головы, сказала:
- Гришка ты хлеб принес?
Не дождавшись ответа, она повернула
голову и, увидев меня, крикнула.
- Мама! Мама тут к тебе пришли.
За стеной что-то упало, и послышались
легкие шаги. Дверь отворилась и вошла женщина при виде, которой,
мое сердце пропустило удар. «Ленка!» - чуть не крикнул я. Блин!
Какая Ленка? Идиот! Но похожа! Лицо, движения, только платье
непривычно длинное.
- Сударь? – Вопросительно произнесла
она.
От ее голоса наваждение рассеялось
окончательно. Голос был не Ленкин, более низкий, чуть хрипловатый,
бархатный. И лицо другое, чуть грубее что ли, только лоб, пожалуй,
такой же высокий и волосы собранные в незамысловатую прическу, были
гораздо светлее.
- Прошу прощения, что врываюсь в ваш
дом. Разрешите представиться - Алексей Забродин. – Обозначил я
поклон.