- Теперь он твой. Раскрасишь сама и
играйся. Только запускать его надо на улице, тогда он высоко
взлетит. А это – показал я матрешку - кукла с секретом.
Не спеша стал разбирать матрешок и
выставлять их на стол. Женщины с интересом наблюдали, как из одной
куклы одна за другой появляются еще четыре. Когда поставил
последнюю. Настя протянула к ней руку, но опомнившись, посмотрела
на меня. Я разрешающе кивнул. Она схватила последнюю и попыталась
разобрать.
- Нет эта не разбирается. Вот их тоже
нужно разукрасить. Нарисовать лицо, платок, сарафан или еще какую
одежду. Ну, это сами придумаете. Когда раскрасите, назовем ее
«Матрешкой». Я потом посмотрю и принесу еще две. А эту, если
понравится, себе заберете. За работу заплачу. Да и вот еще что:
Дарья Александровна лекарство, которое вам доктор прописал, вы пока
не пейте.
Я развязал небольшой холщевый мешок с
травами и, вынув оттуда завернутый в бумагу сбор, с надписью «От
простуды», подал его женщине:
- Там внутри бумажка. В ней все
расписано: как заваривать, сколько и когда пить. И еще, пейте
кипяченое молоко с медом и кушайте бульон из курицы. Чай горячий с
лимоном и медом, тоже пить полезно.
- Дак где ж их взять-то. – Встряла в
разговор тетка Ульяна.
- Сейчас принесут. – Сказал я. Потом
спросил:
- Дарья Александровна, у вас еще
рисунки есть?
- Есть
- Посмотреть их можно?
Она со странным выражением на бледном
от болезни лице посмотрела на меня, молча, прошла в соседнюю
комнату и вынесла оттуда большую папку и подала мне.
- Вот смотрите? – проговорила она,
отошла к столу и взяла в руки оду из фигурок.
Развязав на папке тесемки, стал
рассматривать рисунки. Я конечно не большой знаток искусства. Как и
подавляющее большинство граждан, разбираюсь, лишь на уровне
«нравится или не нравится».
Тут я должен сознаться, что мне не
нравятся ни «Черный квадрат» Малевича, ни, к примеру, «Площадь
Согласия» Пита Мондриана. Над этим полотном, по уверению автора
книги о художнике, тот работал два с лишним года. Круто для холста,
на котором изображено: пять горизонтальных черных линий
пересеченных пятью же вертикальными черными линиями. Некоторое
оживление в этот аскетичный сюжет, вносят несколько прямоугольников
разного размера, расположенных по периметру, и раскрашенных пятью
же цветами. И все это на белом фоне.